106. Изложение. Прочитайте текст об иллюстрациях знаменитого русского художника Николая Кузьмина, который стремился постигнуть ту связь, которая существует между Пушкиным пишущим и Пушкиным рисующим. Восстановите порядок следования выделенных абзацами частей текста. Перескажите подробно текст в той логической последовательности, которую вы установили.
Художник не только прикоснулся к волшебному миру пушкинского творчества, он в него вошёл. И ввёл за собой читателя. Недаром то издание романа, где по полям бегут рисунки Кузьмина, берёшь в руки с особым волнением: кажется порой, что пред тобой рукопись, ещё не остывшая от бега волшебного пера.
Сейчас уже можно говорить о традиции обращения к эскизам и наброскам самого поэта в русской графике, хотя к Пушкину художники идут разными путями. Но то, что сделал Кузьмин, иллюстрируя «Евгения Онегина», неповторимо.
Первым, кто обратил самое серьёзное внимание на пушкинские рисунки, был график Николай Кузьмин. Его рисунки к роману «Евгений Онегин» в книге размещены как наброски Пушкина — на полях. Они как бы мгновенные зарисовки, сделанные почти на ходу. Но это только кажется. С каким терпением, с какой любовью надо было вникать в рисунки поэта, чтобы научиться не подражать ему, нет, но рисовать, каждой линией, каждым штрихом напоминая неповторимую манеру Пушкина! И вот, рассыпавшись между онегинских строф, непринуждённо живут у нас на глазах герои романа Онегин, Ленский, барышни Ларины, светская толпа, петербургская улица... А между ними, всё чаще — кто же это, знакомый и незнакомый? — всё чаще мелькает худощавое лицо в бакенбардах, удивлённые тонкие брови...
На рисунках Кузьмина Пушкин становится героем своего романа, и героем самым главным и самым интересным. И дело не в том лишь, что Пушкин у художника похож на автопортрет, а в том, что наконец-то образ поэта занял то место в романе, какое ему подобает. Линия рисунка легка и музыкальна, как онегинская строфа, она этой строфе созвучна. Нарисовать письмо Онегина, или размышления поэта о гибели Ленского, или тоску Татьяны об уехавшем Онегине невозможно. Но изобразить на бумаге, как Онегин скучает у себя в кабинете, как Ленский падает в снег, как Татьяна бродит по дому Онегина, можно. Нарисовать героев так, чтобы за ними чувствовалась пушкинская симпатия и пушкинская ирония, можно.
Художник не только прикоснулся к волшебному миру пушкинского творчества, он в него вошёл. И ввёл за собой читателя. Недаром то издание романа, где по полям бегут рисунки Кузьмина, берёшь в руки с особым волнением: кажется порой, что пред тобой рукопись, ещё не остывшая от бега волшебного пера.
Сейчас уже можно говорить о традиции обращения к эскизам и наброскам самого поэта в русской графике, хотя к Пушкину художники идут разными путями. Но то, что сделал Кузьмин, иллюстрируя «Евгения Онегина», неповторимо.
Первым, кто обратил самое серьёзное внимание на пушкинские рисунки, был график Николай Кузьмин. Его рисунки к роману «Евгений Онегин» в книге размещены как наброски Пушкина — на полях. Они как бы мгновенные зарисовки, сделанные почти на ходу. Но это только кажется. С каким терпением, с какой любовью надо было вникать в рисунки поэта, чтобы научиться не подражать ему, нет, но рисовать, каждой линией, каждым штрихом напоминая неповторимую манеру Пушкина! И вот, рассыпавшись между онегинских строф, непринуждённо живут у нас на глазах герои романа Онегин, Ленский, барышни Ларины, светская толпа, петербургская улица... А между ними, всё чаще — кто же это, знакомый и незнакомый? — всё чаще мелькает худощавое лицо в бакенбардах, удивлённые тонкие брови...
На рисунках Кузьмина Пушкин становится героем своего романа, и героем самым главным и самым интересным. И дело не в том лишь, что Пушкин у художника похож на автопортрет, а в том, что наконец-то образ поэта занял то место в романе, какое ему подобает. Линия рисунка легка и музыкальна, как онегинская строфа, она этой строфе созвучна. Нарисовать письмо Онегина, или размышления поэта о гибели Ленского, или тоску Татьяны об уехавшем Онегине невозможно. Но изобразить на бумаге, как Онегин скучает у себя в кабинете, как Ленский падает в снег, как Татьяна бродит по дому Онегина, можно. Нарисовать героев так, чтобы за ними чувствовалась пушкинская симпатия и пушкинская ирония, можно.
More Questions From This User See All
Answers & Comments
Verified answer
Первым, кто обратил самое серьёзное внимание на пушкинские рисунки, был график Николай Кузьмин. Его рисунки к роману «Евгений Онегин» в книге размещены как наброски Пушкина — на полях. Они как бы мгновенные зарисовки, сделанные почти на ходу. Но это только кажется. С каким терпением, с какой любовью надо было вникать в рисунки поэта, чтобы научиться не подражать ему, нет, но рисовать, каждой линией, каждым штрихом напоминая неповторимую манеру Пушкина! И вот, рассыпавшись между онегинских строф, непринуждённо живут у нас на глазах герои романа Онегин, Ленский, барышни Ларины, светская толпа, петербургская улица... А между ними, всё чаще — кто же это, знакомый и незнакомый? — всё чаще мелькает худощавое лицо в бакенбардах, удивлённые тонкие брови...На рисунках Кузьмина Пушкин становится героем своего романа, и героем самым главным и самым интересным. И дело не в том лишь, что Пушкин у художника похож на автопортрет, а в том, что наконец-то образ поэта занял то место в романе, какое ему подобает. Линия рисунка легка и музыкальна, как онегинская строфа, она этой строфе созвучна. Нарисовать письмо Онегина, или размышления поэта о гибели Ленского, или тоску Татьяны об уехавшем Онегине невозможно. Но изобразить на бумаге, как Онегин скучает у себя в кабинете, как Ленский падает в снег, как Татьяна бродит по дому Онегина, можно. Нарисовать героев так, чтобы за ними чувствовалась пушкинская симпатия и пушкинская ирония, можно.