Выпишите из текста средства выразительности (не менее 15) Первому, старшему изо всех, Феде, вы бы дали лет четырнадцать. Это был стройный мальчик, с кра- сивыми и тонкими, немного мелкими чертами лица, кудрявыми белокурыми волосами, светлыми глазами и постоянной полувесёлой, полурассеянной улыб- кой. Он принадлежал, по всем приметам, к богатой семье п выехал-то в поле не по нужде, а так, для забавы. На нем была пёстрая ситцевая рубаха с жёл- той каëмкой; небольшой новый армячок, надетый внакидку, чуть держался на его узеньких плечиках; на голубеньком поясе висел гребешок. Сапоги его с низкими голенищами были точно его сапоги - не отцовские. У второго мальчика, Павлуши, волосы были всклоченные, черные, глаза серые, скулы ши- рокие, лицо бледное, рабое, рот большой, но пра- вильный, вся голова огромная, как говорится, с пив- ной котел, тело приземистое, неуклюжее. Малый был неказистый - что и говорить! - а всё-таки он мне понравился: глядел он очень умно и прямо, да и в голосе у него звучала сила. Одеждой своей он щего- лять не мог: вся она состояла из простой замашной рубахи да из заплатанных портов¹. Лицо третьего, Ильюши, было довольно незначительно: горбоносое, вытянутое, подслеповатое, оно выражало какую-то тупую, болезненную заботливость; сжатые губы его не шевелились, сдвинутые брови не расходились - он словно все щурился от огня. Его жёлтые, почти белые волосы торчали острыми косицами из-под низенькой войлочвой шапочки, которую он обеими руками то и дело падвигал себе на уши. На нём были новые лапти и онучи, толстая верёвка, три раза перевитая вокруг стана, тщательно стягивала его опрятную черную свитку. И ему и Павлуше на вид было не более двенадцати лет. Четвертый, Костя, мальчик Порты-то, что штаны Окуча - уп десяти, возбуждал моё любопытство своим его большие, черные, умчивым и печальным взором. Все лицо его было невелико, худо, в веснушках, книзу заострено, как у белки: губы едва было можно различить; но странное печатление производили жидким блеском блестевшие глаза: они, казалось, на языке, хотели что-то высказать, для чего - не было слов. Он на его языке по крайней мере, был маленького роста, сложения тщедушного¹ и одет довольно бедно. Последнего, Ваню, я сперва было и не заметил: он лежал на земле, смирнехонько прикорнув под утловатую рогожу, и только изредка выставлял из-под неё свою русую кудрявую голову. Этому мальчику было всего лет семь. Итак, я лежал под кустиком в стороне и поглядывал на маль- чиков. Небольшой котельчик висел над одним из огней, в нем варились картошки. Павлуша наблюдал за ним и, стоя на коленях. тыкал щепкой в закипавшую воду. Федя лежал, опершись на локоть и раскинув полы своего армяка². Ильюша сидел рядом с Костей и всё так же напряженно щурился. Костя понурил немного голову и глядел куда-то вдаль. Ваня не шевелился под своей рогожей. Я притворился спящим. Понемногу мальчики опять разговорились. Сперва они покалякали о том и сем. о завтрашних работах, о лошадях; но вдруг Федя обратился к Ильюше и, как бы возобнов- ляя прерванный разговор, спросил его: - Ну, и что ж ты, так и видел домового? отвечал Нет, я его не видал, да его и видеть нельзя. - Ильюша сиплым и слабым голосом, звук которого как нельзя более соответствовал выражению его лица, - а слышал... Да и не я один - А он у вас где водится? - спросил Павлуша. В старой рольне.. А разве вы на фабрику ходите? Как же, ходим. Мы с братом, с Авдюшкой, а лис состоим.​