Лицо фельдмаршала легко узнаваемо на исторических картинах, потому что ему пришлось потерять один глаз в турецких баталиях. Глубокий шрам придавал мужчине устрашающее выражение лица. Часто он носил черную повязку на изуродованной половине, чтобы не вызывать к себе сострадание невидящим глазом. Но шрам на виске от измайловской пули все равно оставался открытым.
Зато Кутузову свойственна была чуть заметная улыбка, превращающая его в заботливого старика. Лев Толстой часто упоминает об этой доброй, отеческой улыбке, располагающей к себе офицеров и простых солдат. Старческая одутловатость лица свидетельствовала о винных излияниях, необходимых для согрева и поднятия духа в полевых условиях.
Когда главнокомандующий прощается с Багратионом перед боем, по его щеке течет слеза из одинокого глаза. Лицо от влаги становиться мягким, выражает заботу и переживания. В конце Михаил Илларионович подставляет своему лучшему генералу щеку для поцелуя. Кутузов вел себя неприхотливо относительно быта, мог принимать генералов в расстегнутом мундире, потому что воротник жал его жирную шею.
Старик любит подремать в своем вольтеровском кресле, склонив на грудь голову, покрытую седыми волосами. Сутулость гнет его плечи книзу на седьмом десятке лет жизни, но он прекрасно держится в седле, как подобает командующему армией.
Answers & Comments
Портрет Михаила Илларионовича Кутузова
Лицо фельдмаршала легко узнаваемо на исторических картинах, потому что ему пришлось потерять один глаз в турецких баталиях. Глубокий шрам придавал мужчине устрашающее выражение лица. Часто он носил черную повязку на изуродованной половине, чтобы не вызывать к себе сострадание невидящим глазом. Но шрам на виске от измайловской пули все равно оставался открытым.
Зато Кутузову свойственна была чуть заметная улыбка, превращающая его в заботливого старика. Лев Толстой часто упоминает об этой доброй, отеческой улыбке, располагающей к себе офицеров и простых солдат. Старческая одутловатость лица свидетельствовала о винных излияниях, необходимых для согрева и поднятия духа в полевых условиях.
Когда главнокомандующий прощается с Багратионом перед боем, по его щеке течет слеза из одинокого глаза. Лицо от влаги становиться мягким, выражает заботу и переживания. В конце Михаил Илларионович подставляет своему лучшему генералу щеку для поцелуя. Кутузов вел себя неприхотливо относительно быта, мог принимать генералов в расстегнутом мундире, потому что воротник жал его жирную шею.
Старик любит подремать в своем вольтеровском кресле, склонив на грудь голову, покрытую седыми волосами. Сутулость гнет его плечи книзу на седьмом десятке лет жизни, но он прекрасно держится в седле, как подобает командующему армией.