анализ стихотворения Пушкина А.С. о дружбе,друзьях.
Answers & Comments
byPetrova
В каждом из обоих четверостиший имеется по культовой цитате, на каждой из которых держится отдельный пласт русской культуры. Одного этого хватило бы с лихвой для включения данного стихотворения в Хрестоматию. Но здесь есть ещё кое-что.
Слова "и каждый час уносит частичку бытия" выглядят в устах поэта немного странно. Казалось бы, каждый следующий час жизни должен приносить что-то новое. Например: вот только что ещё не было 10-й главы "Евгения Онегина", а день прошёл и – раз! – она уже есть. Явное прибавление. И с остальным должно быть так же. Всё, что поэт написал – принадлежит ему уже навсегда, а ведь можно ещё что-то новое успеть добавить, правда?
Ан, нет. Бытиё почему-то представляется Пушкину здесь, как невосполняемый ресурс. Он говорит о нём не как о пространстве потенциальных возможностей, а как о расходуемом лимите. Как будто где-то включён некий обратный отсчёт.
В этой модели человек являет собой просто совокупность проектов, которые ему предначертано реализовать. И чем больше он сделал, тем меньше, соответственно, остаётся. Свободой воли тут и не пахло.
Итожим. Свободы воли нет, а сама воля – есть. Как это сочетается?
А так, говорит Пушкин, что воля воле рознь. Та воля, которая наличествует – воля скорее виртуальная. Это как еда по телевизору: смотреть – она есть, а есть – её нет.
Вот, например, он сам, "усталый раб", мыслил "побег" практически всю свою сознательную жизнь (поначалу – в Китай, Париж и Италию, под конец – хотя бы в какое загородное поместье с устроенным бытом) – а так ничего и не удалось (всего-то по причине отсутствия денег, наличия семьи и отказа в выдаче загранпаспорта). Вот вам и вся "воля". Пора, мой друг, пора! покоя сердце просит — Летят за днями дни, и каждый час уносит Частичку бытия, а мы с тобой вдвоем Предполагаем жить, и глядь — как раз умрем.
На свете счастья нет, но есть покой и воля. Давно завидная мечтается мне доля — Давно, усталый раб, замыслил я побег В обитель дальную трудов и чистых нег.
Answers & Comments
Слова "и каждый час уносит частичку бытия" выглядят в устах поэта немного странно. Казалось бы, каждый следующий час жизни должен приносить что-то новое. Например: вот только что ещё не было 10-й главы "Евгения Онегина", а день прошёл и – раз! – она уже есть. Явное прибавление. И с остальным должно быть так же. Всё, что поэт написал – принадлежит ему уже навсегда, а ведь можно ещё что-то новое успеть добавить, правда?
Ан, нет. Бытиё почему-то представляется Пушкину здесь, как невосполняемый ресурс. Он говорит о нём не как о пространстве потенциальных возможностей, а как о расходуемом лимите. Как будто где-то включён некий обратный отсчёт.
В этой модели человек являет собой просто совокупность проектов, которые ему предначертано реализовать. И чем больше он сделал, тем меньше, соответственно, остаётся. Свободой воли тут и не пахло.
Итожим. Свободы воли нет, а сама воля – есть. Как это сочетается?
А так, говорит Пушкин, что воля воле рознь. Та воля, которая наличествует – воля скорее виртуальная. Это как еда по телевизору: смотреть – она есть, а есть – её нет.
Вот, например, он сам, "усталый раб", мыслил "побег" практически всю свою сознательную жизнь (поначалу – в Китай, Париж и Италию, под конец – хотя бы в какое загородное поместье с устроенным бытом) – а так ничего и не удалось (всего-то по причине отсутствия денег, наличия семьи и отказа в выдаче загранпаспорта). Вот вам и вся "воля".
Пора, мой друг, пора! покоя сердце просит —
Летят за днями дни, и каждый час уносит
Частичку бытия, а мы с тобой вдвоем
Предполагаем жить, и глядь — как раз умрем.
На свете счастья нет, но есть покой и воля.
Давно завидная мечтается мне доля —
Давно, усталый раб, замыслил я побег
В обитель дальную трудов и чистых нег.