В течение XVIII века в социальной жизни Франции совершался глубокийвнутренний процесс. Старая Франция Людовика XIV продолжала сохранятьсвои прежние формы, не затрагиваемые никакими серьезнымипреобразованиями, которые бы их изменили заметным образом; но в этихстарых формах развивалась новая жизнь, правда, сдерживаемая обветшалымирамками, но все сильнее и сильнее их расшатывавшая, пока под напоромновых сил старые формы не подались, и на развалинах прежних отношений несформировался новый общественный строй, подготовленный предыдущимразвитием. Система Людовика XIVпродолжала в общем господствовать в официальной жизни Франции, но чторядом с Францией официальной, т. е. Францией королевской власти иверсальского двора, католического духовенства и феодального дворянства,существовала другая Франция, самым рельефным проявлением этого была еёлитература с принципами, диаметрально противоположными тем, которыележали в основе системы Людовика XIV. Мы видели, что самыми популярнымиидеями французской литературы XVIII века были идеи духовной иполитической свободы и гражданского равенства. Порвав связь с традициямипрошлого, эта замечательная литература сделалась органом совсем новогообщества, в котором главную роль играли не представители старогокатолико-феодального строя, а иных общественных слоев, люди либеральныхпрофессий разного звания и люди промышленно-торговых предприятий.Интеллигентная буржуазия XVIII в. сделалась главною сторонницеюпоступательного движения вперед и в требовании реформ заняла поэтомуположение передового класса нации. В первой половине XVIII века онапошла бы еще за правительством, которое выступило бы на поприщепреобразовательной деятельности, и ему она оказала бы поддержку, какой,например, не имел в Австрии просвещенный абсолютизм Иосифа II: выразителем новых стремлений был тогда Вольтер.Между тем на сцену не являлось ни монарха, ни министра, подобныхпозднейшим реформаторам в других странах. Правительство поддерживалостарые отношения, и представители старой Франции не думали, чтобы имоткуда-нибудь угрожала опасность, кроме разве вольнодумной литературы,да и та увлекала немало людей из тех самых общественных слоев, подкоторые она подкапывалась. Новая Франция, между тем, росла и делаласьболее требовательною.
Answers & Comments
В течение XVIII века в социальной жизни Франции совершался глубокийвнутренний процесс. Старая Франция Людовика XIV продолжала сохранятьсвои прежние формы, не затрагиваемые никакими серьезнымипреобразованиями, которые бы их изменили заметным образом; но в этихстарых формах развивалась новая жизнь, правда, сдерживаемая обветшалымирамками, но все сильнее и сильнее их расшатывавшая, пока под напоромновых сил старые формы не подались, и на развалинах прежних отношений несформировался новый общественный строй, подготовленный предыдущимразвитием. Система Людовика XIVпродолжала в общем господствовать в официальной жизни Франции, но чторядом с Францией официальной, т. е. Францией королевской власти иверсальского двора, католического духовенства и феодального дворянства,существовала другая Франция, самым рельефным проявлением этого была еёлитература с принципами, диаметрально противоположными тем, которыележали в основе системы Людовика XIV. Мы видели, что самыми популярнымиидеями французской литературы XVIII века были идеи духовной иполитической свободы и гражданского равенства. Порвав связь с традициямипрошлого, эта замечательная литература сделалась органом совсем новогообщества, в котором главную роль играли не представители старогокатолико-феодального строя, а иных общественных слоев, люди либеральныхпрофессий разного звания и люди промышленно-торговых предприятий.Интеллигентная буржуазия XVIII в. сделалась главною сторонницеюпоступательного движения вперед и в требовании реформ заняла поэтомуположение передового класса нации. В первой половине XVIII века онапошла бы еще за правительством, которое выступило бы на поприщепреобразовательной деятельности, и ему она оказала бы поддержку, какой,например, не имел в Австрии просвещенный абсолютизм Иосифа II: выразителем новых стремлений был тогда Вольтер.Между тем на сцену не являлось ни монарха, ни министра, подобныхпозднейшим реформаторам в других странах. Правительство поддерживалостарые отношения, и представители старой Франции не думали, чтобы имоткуда-нибудь угрожала опасность, кроме разве вольнодумной литературы,да и та увлекала немало людей из тех самых общественных слоев, подкоторые она подкапывалась. Новая Франция, между тем, росла и делаласьболее требовательною.