Эти заметки могут вызвать, по меньшей мере, два упрека. Во- первых, что они недостаточно документированы (или вовсе не документированы), чтобы можно было принять всерьез предложенные в них интерпретации. Во-вторых, что они явным образом носят односторонний характер. И то и другое было бы, пожалуй, справедливо. Но ответ заключается в том, что сам этот текст можно рассматривать как документ, как отчет о личном опыте людей, живущих и работающих в географическом центре Северного Кавказа. Односторонность же протекает из нашего сознательного стремления подчеркнуть одну, определенную сторону событий, большей частью упускаемую из вида при обсуждении кавказских проблем. Причем наиболее интересны, с нашей точки зрения, познавательные возможности такого подхода и к "проблеме" Северного Кавказа, и к его проблемам. В самом деле, практически каждое событие, явление, тема, затронутые в этих заметках, свидетельствуют о том, сколько вопросов требуют специального исследования, прежде чем выносить вердикты и рекомендации. Предметный указатель к статье мог бы выглядеть как каталог научных проблем. Наиболее поразительный результат наблюдений за публикациями последних лет по "актуальной" северокавказской проблематике заключается в том, что в них невозможно обнаружить представление о наличии неисследованных явлений и постановку соответствующих вопросов. Есть только ответы и решения. Но достаточно сформулировать задачу - понимать и описать Северный Кавказ кок интегральную часть российского общества, чтобы сразу увидеть целую программу необходимых исследований. Не менее интересен другой вопрос: если Северный Кавказ есть часть российского общества (так же как Москва или Нижний Новгород), то как следует понимать и описывать российское общество в целом?
Answers & Comments
Объяснение:
Эти заметки могут вызвать, по меньшей мере, два упрека. Во- первых, что они недостаточно документированы (или вовсе не документированы), чтобы можно было принять всерьез предложенные в них интерпретации. Во-вторых, что они явным образом носят односторонний характер. И то и другое было бы, пожалуй, справедливо. Но ответ заключается в том, что сам этот текст можно рассматривать как документ, как отчет о личном опыте людей, живущих и работающих в географическом центре Северного Кавказа. Односторонность же протекает из нашего сознательного стремления подчеркнуть одну, определенную сторону событий, большей частью упускаемую из вида при обсуждении кавказских проблем. Причем наиболее интересны, с нашей точки зрения, познавательные возможности такого подхода и к "проблеме" Северного Кавказа, и к его проблемам. В самом деле, практически каждое событие, явление, тема, затронутые в этих заметках, свидетельствуют о том, сколько вопросов требуют специального исследования, прежде чем выносить вердикты и рекомендации. Предметный указатель к статье мог бы выглядеть как каталог научных проблем. Наиболее поразительный результат наблюдений за публикациями последних лет по "актуальной" северокавказской проблематике заключается в том, что в них невозможно обнаружить представление о наличии неисследованных явлений и постановку соответствующих вопросов. Есть только ответы и решения. Но достаточно сформулировать задачу - понимать и описать Северный Кавказ кок интегральную часть российского общества, чтобы сразу увидеть целую программу необходимых исследований. Не менее интересен другой вопрос: если Северный Кавказ есть часть российского общества (так же как Москва или Нижний Новгород), то как следует понимать и описывать российское общество в целом?