Герасим - крепостной крестьянин: "...считался едва ли не самым исправным тягловым мужиком..."

Он стал дворником у барыни: "...Герасима привезли в Москву, купили ему сапоги, сшили кафтан на лето, на зиму тулуп, дали ему в руки метлу и лопату и определили его дворником..."

"...Дела у него было немного: вся обязанность его состояла в том, чтобы двор содержать в чистоте, два раза в день привезти бочку с водой, натаскать и наколоть дров для кухни и дома да чужих не пускать и по ночам караулить..."

Герасим был глухонемым: "для него самый шумный день был безмолвен и беззвучен, как ни одна самая тихая ночь не беззвучна для нас..."

Внешний вид Герасима: "...двенадцати вершков роста..." (это 195 см)

"...Его лицо, и без того безжизненное, как у всех глухонемых..."

"...ветер с родины, – ласково ударял в его лицо, играл в его волосах и бороде..."

"...при виде его громадной фигуры..."

"...продолговатые и твердые мышцы его плечей..."

"...налегая огромными ладонями на соху..."

"...протянул свою огромную ручищу..."

"...проносили сильные его ноги..."

"...пошел, тяжело ступая, в свою каморку..."

Он суров и строг:  "...Вообще Герасим был нрава строгого и серьезного, любил во всем порядок; даже петухи при нем не смели драться...", "...Он не любил, чтобы к нему ходили..."

Он добросовестно и хорошо работает: "...Одаренный необычайной силой, он работал за четверых – дело спорилось в его руках, и весело было смотреть на него..."

"...он только двинет плечом – и не только телегу, самое лошадь спихнет с места..."

"...один, без помощи лошаденки, взрезывал упругую грудь земли, либо о Петров день так сокрушительно действовал косой...";

"...проворно и безостановочно молотил трехаршинным цепом, и, как рычаг, опускались и поднимались продолговатые и твердые мышцы его плечей...";

"...Постоянное безмолвие придавало торжественную важность его неистомной работе..."

Герасим не любит пьяниц:

"...Неоднократно было замечено, что Герасим терпеть не мог пьяниц. Сидя за воротами, он всякий раз бывало с негодованием отворачивался, когда мимо его неверными шагами и с козырьком фуражки на ухе проходил какой‑нибудь нагрузившийся человек..."

Барыня - одинокая вдова: "...жила некогда барыня, вдова, окруженная многочисленной дворней. Сыновья ее служили в Петербурге, дочери вышли замуж..."

"...она выезжала редко и уединенно доживала последние годы своей скупой и скучающей старости. День ее, нерадостный и ненастный, давно прошел; но и вечер ее был чернее ночи..."

Барыня - привередливая и капризная: "...причудливая старуха только рассмеялась несколько раз..."

"...Барыня свою спальню и кабинет приказывала протапливать даже летом..."

"...Она была в духе, смеялась и шутила; приживалки смеялись и шутили тоже, но особенной радости они не чувствовали: в доме не очень‑то любили, когда на барыню находил веселый час, потому что, во‑первых, она тогда требовала от всех немедленного и полного сочувствия и сердилась, если у кого‑нибудь лицо не сияло удовольствием, а во‑вторых, эти вспышки у нее продолжались недолго и обыкновенно заменялись мрачным и кислым расположением духа..."

Дворовые её боятся: "...на другой день выслала Герасиму целковый. Она его жаловала, как верного и сильного сторожа. Герасим порядком ее побаивался, но все‑таки надеялся на ее милость..."

"...трепетала при одном имени барыни, хотя та ее почти в глаза не знала..." (Татьяна)

"...тот, не без некоторого внутреннего лепетания, переступил порог ее кабинета..." (Гаврила)

"...Приживалка, к которой обратилась барыня, заметалась, бедненькая, с тем тоскливым беспокойством, которое обыкновенно овладевает подвластным человеком, когда он еще не знает хорошенько, как ему понять восклицание начальника..."

Любит притвориться страдалицей: "...Барыня приняла их, но тотчас же слезливым голосом стала опять жаловаться на собаку, на Гаврилу, на свою участь, на то, что ее, бедную, старую женщину, все бросили, что никто о ней не сожалеет, что все хотят ее смерти..."

"...начала она тихим и слабым голосом: она иногда любила прикинуться загнанной и сиротливой страдалицей; нечего и говорить, что всем людям в доме становилось тогда очень неловко..."