Санька был доволен, что проснулся рано. Ведь нет большего конфуза, как заявиться на луг, когда там уже вовсю идет работа. Вскинув косу плечо, Санька направился к конторе.

Все пошли на луг, который лежал за лесом. На лугу было свежо, тихо. Трава, отяжеленная обильной росой, полегла к земле, казалось дымчатой, сизой.

Санька шел вперед. Коса, легонько посвистывая, сновала то влево, то вправо, с сочным хрустом срезала под корень пестрое луговое разнотравье.

«Песня, а не работа»,-говорил когда-то отец. И Санька подолгу мог любоваться, как он легко, точно играя, размахивал косой.

И сейчас мальчик старался во всем подражать отцу. Косу в руках держал твердо, к земле прижимал плотно, травы захватывал ровно столько, чтобы ни один стебелек не оставался неподрезанным.

А чего только не было в густой траве! Вот коса срезала небольшой муравейничек. Выпорхнула из-под лезвия серая луговая куропатка. Точно капельки крови, мелькнули в зелени красные ягоды земляники.

Но не дело серьезному косарю бегать за куропатками, наклоняться за земляникой. И Санька косил, не останавливаясь. Уже побежало тепло по жилкам, разгорелись плечи и спина, все веселее и звонче пела коса.

Но чьи это впереди ноги?

- Берегись! Пятки подрежу! - озорно закричал Санька.

Алеша Семушкин мельком оглянулся, стряхнул с носа капельки пота и еще быстрее замахал косой, чтобы оторваться от нагонявшего сзади Саньки.

- А кого за вихры привязывать будем? - засмеялся тот, оглядывая покос, на котором оставались стебли нескошенной травы.

- Эх, ты, косарь-травогляд! Макушки только сбиваешь.

Алеша не нашелся что ответить, но косить стал медленнее и чище.

А Санькина коса посвистывала все ближе и ближе.

Из-за леса неторопливо выкатилось огромное оранжевое солнце. И луг, до того сизый и дымчатый, заиграл миллионами цветных огней, словно осыпанный самоцветами. Расцветился такими яркими и чистыми красками, что молодые косари невольно залюбовались. Но ненадолго. Через минуту они вновь размахивали косами