Горница — верхние жилые покои традиционного русского дома, его женская половина, средоточие семейной жизни.

Положение женщины в обществе заметно различалось в за­висимости от ее социального происхождения. В эксплуатируе­мых сословиях мужья имели право отдавать жен в услужение или записывать вместе с собой в холопство.

Жизнь посадской женщины была более ограничена традиционными правилами, чем крестьянки. Стрельчихи и солдатки, часто годами оставав­шиеся без мужей и отцов, были относительно самостоятельны, тогда как жены и особенно дочери феодалов жили в своих дворах на положении затворниц, в гости отправлялись в закры­тых возках и даже на больших придворных празднествах об­щались исключительно в своем, женском кругу.

Несколько большую свободу получали «матерые» (имевшие сыновей) вдо­вы. В XVII веке ряд законов укреплял имущественные права вдовы, в том числе давал льготы соискателю ее руки, гаранти­руя переход «вдовина поместья» новому мужу (а не родствен­никам). Законными признавались первый, второй и третий браки. При их заключении составлялись письменные догово­ры (рядные) и оформлялись свадебные записи.

Зависимое положение женщины заставляло высоко ценить ее честь. Смертью карались внебрачная связь женщины, наси­лие над ней. Если бесчестье сына каралось штрафом в полови­ну штрафа отцовского, то оскорбление жены — вдвое, а доче­ри — вчетверо больше.

Впрочем, как писал о дворянстве сов­ременник, «дочерей они своих девиц к гостям не выводят и не показывают никому, а живут те дочери в особых дальних по­коях»; у жен же в покоях «мужеского полу… не бывает никого», так что наряжались девы и жены главным образом в цер­ковь.

Сватовство совершалось заочно, но после договоренности о приданом невесту смотрела мать или сестра жениха. Этой-то «смотрелыцице» изображенную на картине невесту и представ­ляли в наилучшем убранстве за родственным столом;

«и та смотрелыцица с невестой переговаривает о всяких делах, из­ведывая ее разум и речь, и высматривает в лицо, и в очи, и в приметы… Если смотрелыцице невеста не полюбится, то она скажет жениху… что невеста глупа, или на лицо дурна, или в очи не добра, или хрома, или безъязычна, и жених от той неве­сты отстанет».

Если невеста нравилась (а для этого могли увеч­ную подменить служилой девкой или вдовой, «красотою и речью исполненной и во всем здоровой», или низкорослую по­ставить на стул, чтобы «виделась доброродна» и т. п.), оформля­ли запись о сроке свадьбы и залогах.

Но жених, узнавший, что невеста «в девстве своем нечиста, или глуха, или нема, или увечна», мог отказаться от свадьбы, также и родители невесты могли отказать пьянице, игроку или уроду. Как обычно, не­смотря на изобилие строгих правил, молодежь знала спосо­бы их обходить.

Внимание к разумности невесты способствовало духовному развитию женщин. В семьях дворян, дьяков и подьячих, при­дворных певчих, купцов к концу XVII века мы видим много грамотных

женщин, читающих серьезные книги, пользующихся библиотеками, заказывающих стихи поэтам и произносящих речи, лично обучающих детей разным наукам, видим учебни­ки, адресованные равно «хотящим учиться отрокам и отроко­вицам, мужьям и женам».