Наш аил расположен в предгорьях плато, куда сбегаются из ущелий шумливые горные речки. Пониже раскинулась жёлтая долина, огромная казахская степь, окаймлённая отрогами чёрных гор да чёрточка железной дороги. А над аилом на бугре стоят два больших тополя. Я помню их с тех пор, как помню себя. С какой стороны ни подъедешь, прежде всего увидишь их, они всегда на виду, точно маяки. Здесь сколько угодно всяких деревьев, но эти особенные — у них свой особый язык и, должно быть, своя особая, певучая душа. Когда ни приедешь сюда, они раскачиваются, перехлёстываясь ветвями, шумят неумолчно. То кажется, будто тихая волна прилива плещется о песок, то пробежит по ветвям, словно незримый огонёк, страстный, горячий шёпот, то вдруг. На мгновение затихнув, тополя разом, всей взбудораженной листвой шумно вздохнут, будто тоскуя о чём-то. А когда набегает грозовая туча и буря, заламывая ветви, обрывает листву, тополя гудят, как бушующее пламя. По сей день тополя на бугре кажутся мне необыкновенными, живыми. Там, подле них, осталось моё детство, как осколок волшебного стёклышка.
Answers & Comments
Ответ:
(165 слов) (По Ч. Айтматову)
Объяснение:
Наш аил расположен в предгорьях плато, куда сбегаются из ущелий шумливые горные речки. Пониже раскинулась жёлтая долина, огромная казахская степь, окаймлённая отрогами чёрных гор да чёрточка железной дороги. А над аилом на бугре стоят два больших тополя. Я помню их с тех пор, как помню себя. С какой стороны ни подъедешь, прежде всего увидишь их, они всегда на виду, точно маяки. Здесь сколько угодно всяких деревьев, но эти особенные — у них свой особый язык и, должно быть, своя особая, певучая душа. Когда ни приедешь сюда, они раскачиваются, перехлёстываясь ветвями, шумят неумолчно. То кажется, будто тихая волна прилива плещется о песок, то пробежит по ветвям, словно незримый огонёк, страстный, горячий шёпот, то вдруг. На мгновение затихнув, тополя разом, всей взбудораженной листвой шумно вздохнут, будто тоскуя о чём-то. А когда набегает грозовая туча и буря, заламывая ветви, обрывает листву, тополя гудят, как бушующее пламя. По сей день тополя на бугре кажутся мне необыкновенными, живыми. Там, подле них, осталось моё детство, как осколок волшебного стёклышка.