Я клоун. Обычный смешной размалеванный клоун.

За жизнь я знаю, хотя не был ей избалован.

Когда-то давно грезил роскошью, славой и сценой,

Осталась лишь провинциального цирка арена,

Где между жонглером и канатоходцем на паузах

Получишь подарочек и от меня - Санта Клауса,

Чего ж не смеяться, когда на манеже ковёрный,

Пусть даже ковер из опилок, а юмор лишь черный?

Но только лишь маска – веселый раскрашенный рот.

Я Злой. Я маньяк-Чикатило, я Волан-де-Морт,

И сам угораю над вашим весельем и похотью,

Порой получая оргазм от дикого хохота!

Тупая улыбка навек в мою рожу впечатана,

Сам счастья не вижу – и вам помогаю, несчастные!

И пусть я урод – но открою глаза на уродства,

Так бойся, народ, Человека, который смеется!

Когда-то меня, как мальчишку, тянуло на лирику,

Мечтал о друзьях – приходили лишь мерзкие выродки,

Болтал до утра, всеми пренебрегая тарифами,

И пачкал бумагу-экран беззащитными рифмами.

Глаза открывал широко – мне хотели их выколоть,

Прекрасная Дама с утра просыпалась, но Пиковой!

И тошно вконец от цветов, обернувшихся кактусом,

И стала улыбка моя гуинпленовой маскою!

Но есть и в карьере шута несомненные прелести,

И в свете прожектора очень неплохо согреюсь я,

И просто живу, никакими не парясь вопросами,

И ржать научился над глупыми компрачикосами!

Взойду на подмостки таким неудавшимся лекарем,

Не стану Волконским, так хватит мне и Кюхельбекера.

Я так же, как вы – лишь воюю за место под солнцем,

Так бойтесь, козлы, Человека, который смеется!

Farewell!--God knows when we shall meet again.  

I have a faint cold fear thrills through my veins  

That almost freezes up the heat of life:  

I'll call them back again to comfort me;--  

Nurse!--What should she do here?  

My dismal scene I needs must act alone.--  

Come, vial.--  

What if this mixture do not work at all?  

Shall I be married, then, to-morrow morning?--  

No, No!--this shall forbid it:--lie thou there.--  

What if it be a poison, which the friar  

Subtly hath minister'd to have me dead,  

Lest in this marriage he should be dishonour'd,  

Because he married me before to Romeo?  

I fear it is: and yet methinks it should not,  

For he hath still been tried a holy man:--  

I will not entertain so bad a thought.--  

How if, when I am laid into the tomb,  

I wake before the time that Romeo  

Come to redeem me? there's a fearful point!  

Shall I not then be stifled in the vault,  

To whose foul mouth no healthsome air breathes in,  

And there die strangled ere my Romeo comes?  

Or, if I live, is it not very like  

The horrible conceit of death and night,  

Together with the terror of the place,--  

As in a vault, an ancient receptacle,  

Where, for this many hundred years, the bones  

Of all my buried ancestors are pack'd;  

Where bloody Tybalt, yet but green in earth,  

Lies festering in his shroud; where, as they say,  

At some hours in the night spirits resort;--  

Alack, alack, is it not like that I,  

So early waking,--what with loathsome smells,  

And shrieks like mandrakes torn out of the earth,  

That living mortals, hearing them, run mad;--  

O, if I wake, shall I not be distraught,  

Environed with all these hideous fears?  

And madly play with my forefathers' joints?  

And pluck the mangled Tybalt from his shroud?  

And, in this rage, with some great kinsman's bone,  

As with a club, dash out my desperate brains?--  

O, look! methinks I see my cousin's ghost  

Seeking out Romeo, that did spit his body  

Upon a rapier's point:--stay, Tybalt, stay!--  

Romeo, I come! this do I drink to thee.

только на английском