Девяностые годы и эпоха президентства Бориса Ельцина вызывает максимум негативных оценок и характеристик у россиян. Позитивно высказывается явное меньшинство. Во многом это следствие установок действующей власти, которая традиционно критикует 90-е и противопоставляет «лихую эпоху» нынешним временам «стабильности». Профессор факультета социальных наук Высшей школы экономики Ольга Малинова изучила множество высказываний Владимира Путина и Дмитрия Медведева о 90-х и реконструировала образ эпохи, который создают нынешние руководители страны. Как и любой пропагандистский штамп, образ этот упрощен, что мешает обществу по-настоящему осмыслить важный для страны период.
Проанализировав весь комплекс выступлений Владимира Путина, опубликованных на сайте президента РФ, заготовленных и спонтанных, Ольга Малинова пришла к выводу, что «во все периоды доля негативных высказываний Путина о 90-х достаточно велика: от 43 до 48%», а положительные высказывания составляют лишь 11-18%. Причем, если в течение первого президентского срока, будучи непосредственным преемником Ельцина, фактически назначенным им на пост главы государства, Владимир Путин чаще высказывался о 90-х в позитивном ключе, то со временем, укрепившись в собственной власти, он стал увереннее выстраивать свой политический образ на контрасте с 90-ми, утверждая, что свобода и демократия 90-х — неправильные, не те, что нужны.
В результате того, что власть парализовала себя внутренними противоречиями, мы получили, наверное, самое свободное общество — к сожалению, свободное даже от закона, порядка и морали. Многих это устраивало, потому что было выгодно. Теперь, когда „сладкая жизнь“ кончилась и от разговоров о порядке мы перешли к наведению этого самого порядка, понеслись крики — мол, это угроза свободе, угроза демократии», — процитировала Путина Ольга Малинова.
«Правильная» демократия — это, согласно доктрине, изложенной в 2005 году замглавы администрации президента Владиславом Сурковым, демократия «суверенная», то есть специфически российская и охраняющая нас от чуждых нам демократий, в первую очередь, демократии западного типа. «Внедрение принципов и норм демократии не должно сопровождаться развалом государства и обнищанием народа», — чеканил тогда же Владимир Путин. Трудно не согласиться: действительно, не хотелось бы. Но если прислушаться, уловишь в этой фразе формулу реализованного «суверенно-демократического» контракта: сытое население, накормленное «сильным государством» и признательно подчинившееся ему. Как подметила коллега Малиновой по ВШЭ филолог Анастасия Бонч-Осмоловская, в середине двухтысячных (очевидно, в назидание подданным) и запустили устойчивый фразеологизм «лихие 90-е».
Answers & Comments
Ответ:
Девяностые годы и эпоха президентства Бориса Ельцина вызывает максимум негативных оценок и характеристик у россиян. Позитивно высказывается явное меньшинство. Во многом это следствие установок действующей власти, которая традиционно критикует 90-е и противопоставляет «лихую эпоху» нынешним временам «стабильности». Профессор факультета социальных наук Высшей школы экономики Ольга Малинова изучила множество высказываний Владимира Путина и Дмитрия Медведева о 90-х и реконструировала образ эпохи, который создают нынешние руководители страны. Как и любой пропагандистский штамп, образ этот упрощен, что мешает обществу по-настоящему осмыслить важный для страны период.
Проанализировав весь комплекс выступлений Владимира Путина, опубликованных на сайте президента РФ, заготовленных и спонтанных, Ольга Малинова пришла к выводу, что «во все периоды доля негативных высказываний Путина о 90-х достаточно велика: от 43 до 48%», а положительные высказывания составляют лишь 11-18%. Причем, если в течение первого президентского срока, будучи непосредственным преемником Ельцина, фактически назначенным им на пост главы государства, Владимир Путин чаще высказывался о 90-х в позитивном ключе, то со временем, укрепившись в собственной власти, он стал увереннее выстраивать свой политический образ на контрасте с 90-ми, утверждая, что свобода и демократия 90-х — неправильные, не те, что нужны.
В результате того, что власть парализовала себя внутренними противоречиями, мы получили, наверное, самое свободное общество — к сожалению, свободное даже от закона, порядка и морали. Многих это устраивало, потому что было выгодно. Теперь, когда „сладкая жизнь“ кончилась и от разговоров о порядке мы перешли к наведению этого самого порядка, понеслись крики — мол, это угроза свободе, угроза демократии», — процитировала Путина Ольга Малинова.
«Правильная» демократия — это, согласно доктрине, изложенной в 2005 году замглавы администрации президента Владиславом Сурковым, демократия «суверенная», то есть специфически российская и охраняющая нас от чуждых нам демократий, в первую очередь, демократии западного типа. «Внедрение принципов и норм демократии не должно сопровождаться развалом государства и обнищанием народа», — чеканил тогда же Владимир Путин. Трудно не согласиться: действительно, не хотелось бы. Но если прислушаться, уловишь в этой фразе формулу реализованного «суверенно-демократического» контракта: сытое население, накормленное «сильным государством» и признательно подчинившееся ему. Как подметила коллега Малиновой по ВШЭ филолог Анастасия Бонч-Осмоловская, в середине двухтысячных (очевидно, в назидание подданным) и запустили устойчивый фразеологизм «лихие 90-е».