Вопрос, какую роль играет искусство в человеческой жизни, столь же древен, как и первые попытки его теоретического осмысления. Правда, как замечает Столович Л.Н.[1] , на самой заре эстетической мысли, выражаемой подчас в мифологической форме, собственно, и вопроса никакого не было. Ведь наш далекий предок был уверен в том, что проткнуть изображение бизона реальной или нарисованной стрелой- значит обеспечить удачную охоту, исполнить воинственный танец - значит наверняка победить своих врагов. Спрашивается, какие же сомнения могли быть в практической действенности искусства, если оно было органически вплетено в практическую жизнь людей, было неотторжимо от ремесла, творившего мир необходимых для существования людей предметов и вещей, было связано с магическими обрядами, благодаря которым люди стремились воздействовать на окружающую их действительность? Стоит ли удивляться их вере в то, что Орфей, которому древнегреческая мифология приписывает изобретение музыки и стихосложения, мог своим пением склонять ветви деревьев, сдвигать камни и укрощать диких зверей.
Мир художественных образов, по убеждению античных мыслителей и художников, «подражавший» жизни, становился неотьемлемой частью истинной жизни человека. Еврипид, например, писал:
Нет, не покину, Музы, алтарь ваш…
Истинной жизни нет без искусства…[2]
Но как воздействует на человека удивительный мир искусства?
Уже античная эстетика стремилась дать ответы на этот вопрос, однако они не были однозначными. Платону, признавшему только такие произведения искусства, которые укрепляют нравственные основы аристократического государства, подчеркивал единство эстетической действенности искусства и его нравственного значения.
На «подражании» действительности, по Аристотелю, основывается способность искусства оказывать на человека и моральное и эстетическое воздействие, формируя сам характер его чувств: « Привычка же испытывать огорчение или радость при восприятии того , что подражает действительности, ведет к тому, что мы начинаем испытывать те же чувства и при столкновении с действительностью.» [3]
История художественной культуры запечатлела немало случаев, когда восприятие искусства послужило непосредственным импульсом для совершения тех или иных поступков, для изменения образа жизни. Начитавшись рыцарских романов, бедный идальго Кехана превратился в Дон Кихота Ламанчского и отправился на тощем Росинанте утверждать в мире справедливость. Сам образ Дон Кихота стал с тех пор нарицательным, послужил примером для подражания уже в реальной жизни.
Таким образом, мы видим, что истоки искусства- в действительности, но произведение искусства представляет собой особый мир, предполагающий восприятие, отличное от восприятия жизненной реальности. Если же зритель, принимая искусство за реальность, порывается установить справедливость, физически расправляясь с актером, играющим злодея, стреляет в киноэкран или бросается на картину с ножом, угрожает романисту, беспокоясь за судьбу героя романа, то все это очевидные симптомы или психической патологии вообще, или же, по крайней мере, патологии художественного восприятия.
Искусство действует не на одну какую-либо человеческую способность и силу, будь то эмоция или интеллект, а на человека в целом. Оно формирует, подчас безотчетно, неосознанно саму систему человеческих установок, действие которых проявится рано или поздно и зачастую непредсказуемо, а не просто преследует цель побудить человека к тому или иному конкретному поступку.
Answers & Comments
Ответ:
Искусство в жизни современного человека
Вопрос, какую роль играет искусство в человеческой жизни, столь же древен, как и первые попытки его теоретического осмысления. Правда, как замечает Столович Л.Н.[1] , на самой заре эстетической мысли, выражаемой подчас в мифологической форме, собственно, и вопроса никакого не было. Ведь наш далекий предок был уверен в том, что проткнуть изображение бизона реальной или нарисованной стрелой- значит обеспечить удачную охоту, исполнить воинственный танец - значит наверняка победить своих врагов. Спрашивается, какие же сомнения могли быть в практической действенности искусства, если оно было органически вплетено в практическую жизнь людей, было неотторжимо от ремесла, творившего мир необходимых для существования людей предметов и вещей, было связано с магическими обрядами, благодаря которым люди стремились воздействовать на окружающую их действительность? Стоит ли удивляться их вере в то, что Орфей, которому древнегреческая мифология приписывает изобретение музыки и стихосложения, мог своим пением склонять ветви деревьев, сдвигать камни и укрощать диких зверей.
Мир художественных образов, по убеждению античных мыслителей и художников, «подражавший» жизни, становился неотьемлемой частью истинной жизни человека. Еврипид, например, писал:
Нет, не покину, Музы, алтарь ваш…
Истинной жизни нет без искусства…[2]
Но как воздействует на человека удивительный мир искусства?
Уже античная эстетика стремилась дать ответы на этот вопрос, однако они не были однозначными. Платону, признавшему только такие произведения искусства, которые укрепляют нравственные основы аристократического государства, подчеркивал единство эстетической действенности искусства и его нравственного значения.
На «подражании» действительности, по Аристотелю, основывается способность искусства оказывать на человека и моральное и эстетическое воздействие, формируя сам характер его чувств: « Привычка же испытывать огорчение или радость при восприятии того , что подражает действительности, ведет к тому, что мы начинаем испытывать те же чувства и при столкновении с действительностью.» [3]
История художественной культуры запечатлела немало случаев, когда восприятие искусства послужило непосредственным импульсом для совершения тех или иных поступков, для изменения образа жизни. Начитавшись рыцарских романов, бедный идальго Кехана превратился в Дон Кихота Ламанчского и отправился на тощем Росинанте утверждать в мире справедливость. Сам образ Дон Кихота стал с тех пор нарицательным, послужил примером для подражания уже в реальной жизни.
Таким образом, мы видим, что истоки искусства- в действительности, но произведение искусства представляет собой особый мир, предполагающий восприятие, отличное от восприятия жизненной реальности. Если же зритель, принимая искусство за реальность, порывается установить справедливость, физически расправляясь с актером, играющим злодея, стреляет в киноэкран или бросается на картину с ножом, угрожает романисту, беспокоясь за судьбу героя романа, то все это очевидные симптомы или психической патологии вообще, или же, по крайней мере, патологии художественного восприятия.
Искусство действует не на одну какую-либо человеческую способность и силу, будь то эмоция или интеллект, а на человека в целом. Оно формирует, подчас безотчетно, неосознанно саму систему человеческих установок, действие которых проявится рано или поздно и зачастую непредсказуемо, а не просто преследует цель побудить человека к тому или иному конкретному поступку.