нужно записать сказку о животных, растениях или народное предание о происхождении названия природного объекта твоего края (по выбору ).
Answers & Comments
alinakuckherЖара стояла над землей уже целый месяц. Взрослые говорили, что эту жару видно "невооружённым глазом".
- Как это можно увидеть жару? - спрашивала всех Таня.
Тане было пять лет, и потому она каждый день узнавала от взрослых много новых вещей. Действительно, можно было поверить дяде Глебу, что "сколько ни проживёшь на этом свете, хоть триста лет, а всего не узнаешь".
- Пойдём наверх, я тебе покажу жару, - сказал Глеб. - Оттуда лучше видно.
Таня вскарабкалась по крутой лестнице на мезонин. Там было светло и душно от нагретой крыши. Ветки старого клёна так упорно лезли в окна, что окна трудно было закрыть. Может быть, поэтому они всё лето и простояли настежь.
На мезонине был балкон с резными перилами. Глеб показал Тане с балкона на луга за рекой и на дальний лес.
- Видишь жёлтый дым? Как от самовара. И весь воздух дрожит. Это и есть жара. Всё можно заметить человеческим глазом. И жару, и холод, что хочешь.
- А холод - когда снег? - спросила Таня.
- Нет. Даже летом можно заметить. Вот будут прохладные дни, тогда я тебе покажу, как выглядит холод.
- А как?
- Небо вечером бывает зелёное, как мокрая трава. Холодное небо.
Пока же стояла жара, и больше всех от неё страдала маленькая лягушка. Она жила во дворе, под кустом бузины.
Двор так раскалялся от солнца, что всё живое пряталось. Даже муравьи не решались выбегать днём из подземных своих муравейников, а терпеливо дожидались вечера. Только одни кузнечики не боялись жары. Чем горячее был день, тем выше они прыгали и громче трещали. Поймать их было невозможно, и лягушка начала голодать.
Однажды она нашла щель под дверью в каменный погреб и с тех пор все дни просиживала, сонная, в погребе, на холодных кирпичных ступеньках.
Когда молоденькая работница Ариша спускалась в погреб за молоком, лягушка просыпалась, прыгала в сторону и пряталась за разбитый цветочный горшок. Ариша каждый раз пронзительно вскрикивала.
По вечерам лягушка вылезала во двор и осторожно пробиралась в тот угол, где на клумбе распускался к ночи табак и тесно росли кустистые астры. Цветы каждый вечер поливали из лейки, и потому на клумбе можно было дышать, - от политой земли тянуло сыростью, а с пахучих белых цветов табака изредка падали на голову холодные капли.
Лягушка сидела в темноте, таращила глаза и ждала, когда люди перестанут ходить, разговаривать, звенеть стаканами, стучать медным стерженьком от рукомойника и, наконец, прикрутят лампы, задуют их, и дом сразу сделается тёмным и таинственным.
Тогда можно будет немного попрыгать по клумбе, пожевать листья астр, потрогать лапкой уснувшего шмеля, чтобы послушать, как он заворчит сквозь сон.
А потом прокашляются и закричат по всем дворам петухи и придёт полночь - самое хорошее время. Может быть, даже упадёт роса и в мокрой траве заблестят звёзды. Ночь будет тянуться долго, тихая и прохладная, и в лугах загудит нелюдимая птица выпь.
Бородатый Глеб был старым, опытным рыболовом. Каждый вечер он убирал со стола скатерть, осторожно высыпал из разных коробочек бронзовые золочёные крючки, круглые свинцовые грузила и прозрачные разноцветные лески и начинал чинить свои удочки. Тогда Тане не разрешалось подходить к столу, чтобы какой-нибудь "мушиный" крючок не впился ей в палец.
Когда Глеб чинил удочки, он всегда напевал одно и то же: Сидел рыбак весёлый На берегу реки, И перед ним по ветру Качались поплавки.
Но в это лето Глебу пришлось туго - из-за засухи пропали черви. Даже самые шустрые мальчишки отказывались их копать.
Глеб пришёл в отчаяние и написал на воротах дома огромными белыми буквами: "ЗДЕСЬ ПРОИЗВОДИТСЯ СКУПКА ЧЕРВЕЙ ОТ НАСЕЛЕНИЯ".
Но это тоже не помогло. Прохожие останавливались, читали надпись, с восхищением качали головами: "Ну и хитрый же человек, чего написал!" - и шли дальше. А на второй день какой-то мальчишка приписал внизу такими же огромными буквами: "В ОБМЕН НА КАРТОФЕЛЬНОЕ ВАРЕНИЕ".
Пришлось стереть надпись.
Глеб начал ходить за три километра в овраг, где под кучами старых щепок можно было накопать за час десятка два червей.
Глеб их берёг, будто эти черви были золотые: перекладывал сырым мхом, завязывал банку с червями марлей и держал её в тёмном погребе.
Там-то их и отыскала маленькая лягушка. Она долго трудилась, пока стащила марлю, потом залезла в банку и начала есть червей. Она так увлеклась, что не заметила, как в погреб спустился Глеб, вытащил её из банки за задние лапки и вынес во двор."Там Таня кормила злую подслеповатую курицу.
- Вот! - сказал Глеб грозным голосом. - Человек трудится в поте лица, чтобы нарыть хоть десяток червей, а нахальная лягушка бессовестно их ворует. И даже научилась развязывать марлю. Придётся её проучить.
- Как? - спросила с испугом Таня, а курица искоса посмотрела на лягушку прищуренным глазом.
Answers & Comments
- Как это можно увидеть жару? - спрашивала всех Таня.
Тане было пять лет, и потому она каждый день узнавала от взрослых много новых вещей. Действительно, можно было поверить дяде Глебу, что "сколько ни проживёшь на этом свете, хоть триста лет, а всего не узнаешь".
- Пойдём наверх, я тебе покажу жару, - сказал Глеб. - Оттуда лучше видно.
Таня вскарабкалась по крутой лестнице на мезонин. Там было светло и душно от нагретой крыши. Ветки старого клёна так упорно лезли в окна, что окна трудно было закрыть. Может быть, поэтому они всё лето и простояли настежь.
На мезонине был балкон с резными перилами. Глеб показал Тане с балкона на луга за рекой и на дальний лес.
- Видишь жёлтый дым? Как от самовара. И весь воздух дрожит. Это и есть жара. Всё можно заметить человеческим глазом. И жару, и холод, что хочешь.
- А холод - когда снег? - спросила Таня.
- Нет. Даже летом можно заметить. Вот будут прохладные дни, тогда я тебе покажу, как выглядит холод.
- А как?
- Небо вечером бывает зелёное, как мокрая трава. Холодное небо.
Пока же стояла жара, и больше всех от неё страдала маленькая лягушка. Она жила во дворе, под кустом бузины.
Двор так раскалялся от солнца, что всё живое пряталось. Даже муравьи не решались выбегать днём из подземных своих муравейников, а терпеливо дожидались вечера. Только одни кузнечики не боялись жары. Чем горячее был день, тем выше они прыгали и громче трещали. Поймать их было невозможно, и лягушка начала голодать.
Однажды она нашла щель под дверью в каменный погреб и с тех пор все дни просиживала, сонная, в погребе, на холодных кирпичных ступеньках.
Когда молоденькая работница Ариша спускалась в погреб за молоком, лягушка просыпалась, прыгала в сторону и пряталась за разбитый цветочный горшок. Ариша каждый раз пронзительно вскрикивала.
По вечерам лягушка вылезала во двор и осторожно пробиралась в тот угол, где на клумбе распускался к ночи табак и тесно росли кустистые астры. Цветы каждый вечер поливали из лейки, и потому на клумбе можно было дышать, - от политой земли тянуло сыростью, а с пахучих белых цветов табака изредка падали на голову холодные капли.
Лягушка сидела в темноте, таращила глаза и ждала, когда люди перестанут ходить, разговаривать, звенеть стаканами, стучать медным стерженьком от рукомойника и, наконец, прикрутят лампы, задуют их, и дом сразу сделается тёмным и таинственным.
Тогда можно будет немного попрыгать по клумбе, пожевать листья астр, потрогать лапкой уснувшего шмеля, чтобы послушать, как он заворчит сквозь сон.
А потом прокашляются и закричат по всем дворам петухи и придёт полночь - самое хорошее время. Может быть, даже упадёт роса и в мокрой траве заблестят звёзды. Ночь будет тянуться долго, тихая и прохладная, и в лугах загудит нелюдимая птица выпь.
Бородатый Глеб был старым, опытным рыболовом. Каждый вечер он убирал со стола скатерть, осторожно высыпал из разных коробочек бронзовые золочёные крючки, круглые свинцовые грузила и прозрачные разноцветные лески и начинал чинить свои удочки. Тогда Тане не разрешалось подходить к столу, чтобы какой-нибудь "мушиный" крючок не впился ей в палец.
Когда Глеб чинил удочки, он всегда напевал одно и то же:
Сидел рыбак весёлый
На берегу реки,
И перед ним по ветру
Качались поплавки.
Но в это лето Глебу пришлось туго - из-за засухи пропали черви. Даже самые шустрые мальчишки отказывались их копать.
Глеб пришёл в отчаяние и написал на воротах дома огромными белыми буквами:
"ЗДЕСЬ ПРОИЗВОДИТСЯ СКУПКА ЧЕРВЕЙ ОТ НАСЕЛЕНИЯ".
Но это тоже не помогло. Прохожие останавливались, читали надпись, с восхищением качали головами: "Ну и хитрый же человек, чего написал!" - и шли дальше. А на второй день какой-то мальчишка приписал внизу такими же огромными буквами:
"В ОБМЕН НА КАРТОФЕЛЬНОЕ ВАРЕНИЕ".
Пришлось стереть надпись.
Глеб начал ходить за три километра в овраг, где под кучами старых щепок можно было накопать за час десятка два червей.
Глеб их берёг, будто эти черви были золотые: перекладывал сырым мхом, завязывал банку с червями марлей и держал её в тёмном погребе.
Там-то их и отыскала маленькая лягушка. Она долго трудилась, пока стащила марлю, потом залезла в банку и начала есть червей. Она так увлеклась, что не заметила, как в погреб спустился Глеб, вытащил её из банки за задние лапки и вынес во двор."Там Таня кормила злую подслеповатую курицу.
- Вот! - сказал Глеб грозным голосом. - Человек трудится в поте лица, чтобы нарыть хоть десяток червей, а нахальная лягушка бессовестно их ворует. И даже научилась развязывать марлю. Придётся её проучить.
- Как? - спросила с испугом Таня, а курица искоса посмотрела на лягушку прищуренным глазом.
- Отдать её на съедение этой курице - и всё!
-