Побывал Левша в Англии, где пытались хозяева его прельстить жизнью европейской, дабы заполучить себе такого мастера. Да затосковал по земле родной, все то ему чуждо было в земле англицкой. Еще понял Левша, чем английское оружие лучше нашего, осмотрев стреляные ружья. А наши то "ружья кирпичом чистили". Сплин - тоска и уныние овладели Левшой. Захотелось ему домой немедля. Собрали его англичане в путь. Да путь труден оказался - осень, море неспокойно. Не сиделось Левше в тепле кают, все глядел он в сторону Родины. А полшкипер, заметив его тоску и скуку, пари организовал. Пили Левша и моряк до белой горячки, пока черти морские мерещиться не начали. Тогда скрутили обоих и в трюм. Так и доставили в Петербург их больных и невменяемых. Полшкипера в посольский дом, а Левшу "свалили в квартале на пол". "А он от болезни, от питья и от долгого колтыханья так ослабел, что ни слова не отвечает, а только стонет". Как безродного и бездокументного помотали Левшу по больницам, поваляли на стылом полу, да в холодных извозчицких санях. Так и доставили в простонародную Обуховскую больницу. Не умели там доктора лечить нервные расстройства. Потому умер наш герой в горячке, выдав в бреду "комраду" своему английскому, случайно нашедшему его, и доктору фразу, томящую его душу мастера: "Скажите государю, что у англичан ружья кирпичом не чистят: пусть чтобы и у нас не чистили, а то, храни бог войны, они стрелять не годятся".
Answers & Comments
Verified answer
Побывал Левша в Англии, где пытались хозяева его прельстить жизнью европейской, дабы заполучить себе такого мастера. Да затосковал по земле родной, все то ему чуждо было в земле англицкой. Еще понял Левша, чем английское оружие лучше нашего, осмотрев стреляные ружья. А наши то "ружья кирпичом чистили".Сплин - тоска и уныние овладели Левшой. Захотелось ему домой немедля. Собрали его англичане в путь. Да путь труден оказался - осень, море неспокойно. Не сиделось Левше в тепле кают, все глядел он в сторону Родины. А полшкипер, заметив его тоску и скуку, пари организовал. Пили Левша и моряк до белой горячки, пока черти морские мерещиться не начали. Тогда скрутили обоих и в трюм. Так и доставили в Петербург их больных и невменяемых. Полшкипера в посольский дом, а Левшу "свалили в квартале на пол". "А он от болезни, от питья и от долгого колтыханья так ослабел, что ни слова не отвечает, а только стонет". Как безродного и бездокументного помотали Левшу по больницам, поваляли на стылом полу, да в холодных извозчицких санях. Так и доставили в простонародную Обуховскую больницу. Не умели там доктора лечить нервные расстройства. Потому умер наш герой в горячке, выдав в бреду "комраду" своему английскому, случайно нашедшему его, и доктору фразу, томящую его душу мастера: "Скажите государю, что у англичан ружья кирпичом не чистят: пусть чтобы и у нас не чистили, а то, храни бог войны, они стрелять не годятся".