Под бронёй с простым набором, Хлеба кус жуя, В жаркий полдень едет бором Дедушка Илья. 2 Едет бором, только слышно, Как бряцает бронь, Топчет папоротник пышный Богатырский конь. 3 И ворчит Илья сердито: «Ну, Владимир, что ж? Посмотрю я, без Ильи-то Как ты проживёшь? 4 Двор мне, княже, твой не диво! Не пиров держусь! Я мужик неприхотливый, Был бы хлеба кус! 5 Но обнёс меня ты чарой В очередь мою — Так шагай же, мой чубарый, Уноси Илью! 6 Без меня других довольно: Сядут — полон стол! Только лакомы уж больно, Любят женский пол! 7 Все твои богатыри-то, Значит, молодёжь; Вот без старого Ильи-то Как ты проживёшь! 8 Тем-то я их боле стою, Что забыл уж баб, А как тресну булавою, Так ещё не слаб! 9 Правду молвить, для княжого Не гожусь двора; Погулять по свету снова Без того пора! 10 Не терплю богатых сеней, Мраморных тех плит; От царьградских от курений[1] Голова болит! 11 Душно в Киеве, что в скрине,[2] Только киснет кровь! Государыне-пустыне Поклонюся вновь! 12 Вновь изведаю я, старый, Волюшку мою — Ну же, ну, шагай, чубарый, Уноси Илью!» 13 И старик лицом суровым Просветлел опять, По нутру ему здоровым Воздухом дышать; 14 Снова веет воли дикой На него простор, И смолой и земляникой Пахнет тёмный бор.
Answers & Comments
Под бронёй с простым набором, Хлеба кус жуя, В жаркий полдень едет бором Дедушка Илья. 2 Едет бором, только слышно, Как бряцает бронь, Топчет папоротник пышный Богатырский конь. 3 И ворчит Илья сердито: «Ну, Владимир, что ж? Посмотрю я, без Ильи-то Как ты проживёшь? 4 Двор мне, княже, твой не диво! Не пиров держусь! Я мужик неприхотливый, Был бы хлеба кус! 5 Но обнёс меня ты чарой В очередь мою — Так шагай же, мой чубарый, Уноси Илью! 6 Без меня других довольно: Сядут — полон стол! Только лакомы уж больно, Любят женский пол! 7 Все твои богатыри-то, Значит, молодёжь; Вот без старого Ильи-то Как ты проживёшь! 8 Тем-то я их боле стою, Что забыл уж баб, А как тресну булавою, Так ещё не слаб! 9 Правду молвить, для княжого Не гожусь двора; Погулять по свету снова Без того пора! 10 Не терплю богатых сеней, Мраморных тех плит; От царьградских от курений[1] Голова болит! 11 Душно в Киеве, что в скрине,[2] Только киснет кровь! Государыне-пустыне Поклонюся вновь! 12 Вновь изведаю я, старый, Волюшку мою — Ну же, ну, шагай, чубарый, Уноси Илью!» 13 И старик лицом суровым Просветлел опять, По нутру ему здоровым Воздухом дышать; 14 Снова веет воли дикой На него простор, И смолой и земляникой Пахнет тёмный бор.