Тридцатилетие вывода советских войск из Афганистана, завершившегося 15 февраля 1989 г., в России вспоминают активно – круглые столы, интервью, публикации. Вот предыдущая годовщина ввода в Афганистан «ограниченного контингента» в декабре 1979 г. отмечалась незаметно, если вообще отмечалась, и это понятно: вопрос, надо ли было входить в Афганистан, окончательного ответа так и не получил. Афганист Александр Умнов отмечал хрестоматийность точки зрения, согласно которой ввод войск в Афганистан был «недосмотром», глупостью, даже провокацией. На самом же деле, по его мнению, это было логическое следствие курса той политической власти, той идеологии, которая господствовала тогда в СССР. Однако между обоими суждениями нет принципиального противоречия: «недосмотр» был порожден неизбежной советской идеологической и стратегической для той эпохи зашоренностью.
«Афганец», командовавший дивизией генерал Александр Ляховский писал, что «введением войск в Афганистан наша политика перешла допустимые грани конфронтации в третьем мире». Он тоже прав. Но третьим миром конфронтация не ограничилась. Ее символом стал отказ от участия в Московской Олимпиаде почти 60 государств. Мировой мусульманской уммой СССР был признан агрессором.
В современной России вопрос о советской интервенции в Афганистан стал глубоко политизированным. Сегодня депутаты Думы настаивают на отмене принятого в 1989 г. съездом народных депутатов решения о признании ее преступной. В президентской администрации отмалчиваются. Чрезвычайно модным стало оправдание советской акции происками американцев, что полностью соответствует нынешней политике и официальной идеологии. Порой звучат сравнения той афганской и этой сирийской ситуации. По моему мнению, в практических действиях между ними мало общего. Но вместе с тем в официальных разъяснениях параллели просматриваются: и там и здесь декларируются защита национальных интересов, выполнение «интернационального долга», только в Сирии это зовется несколько иначе. Ну и наконец, борьба с экстремизмом и терроризмом. Здесь заметно своего рода дополнительное подтверждение преемственности советской державе, отказываться от которой российский правящий класс не собирается.
Несмотря на бойкот Олимпиады, в мире к вводу «ограниченного контингента» отнеслись относительно спокойно (существует мнение, что США против ввода советских войск в Афганистан особо не возражали. Американцев больше волновала иранская исламская революция, и они полагали, что советское военное присутствие станет сдерживающим фактором на пути ее распространения). Конечно, многие страны – от США до Китая – оказывали муджахедам военно-техническую помощь, однако преувеличивать ее значение не надо: не внешняя поддержка сопротивления определяла характер и итоги боевых действий. На разных этапах войны весы колебались то в одну, то в другую сторону. Заметим, что даже в 1986 г., когда успехи советских войск выглядели наиболее внушительно, 70% афганской территории находилось под контролем муджахедов.
Answers & Comments
Ответ:
Тридцатилетие вывода советских войск из Афганистана, завершившегося 15 февраля 1989 г., в России вспоминают активно – круглые столы, интервью, публикации. Вот предыдущая годовщина ввода в Афганистан «ограниченного контингента» в декабре 1979 г. отмечалась незаметно, если вообще отмечалась, и это понятно: вопрос, надо ли было входить в Афганистан, окончательного ответа так и не получил. Афганист Александр Умнов отмечал хрестоматийность точки зрения, согласно которой ввод войск в Афганистан был «недосмотром», глупостью, даже провокацией. На самом же деле, по его мнению, это было логическое следствие курса той политической власти, той идеологии, которая господствовала тогда в СССР. Однако между обоими суждениями нет принципиального противоречия: «недосмотр» был порожден неизбежной советской идеологической и стратегической для той эпохи зашоренностью.
«Афганец», командовавший дивизией генерал Александр Ляховский писал, что «введением войск в Афганистан наша политика перешла допустимые грани конфронтации в третьем мире». Он тоже прав. Но третьим миром конфронтация не ограничилась. Ее символом стал отказ от участия в Московской Олимпиаде почти 60 государств. Мировой мусульманской уммой СССР был признан агрессором.
В современной России вопрос о советской интервенции в Афганистан стал глубоко политизированным. Сегодня депутаты Думы настаивают на отмене принятого в 1989 г. съездом народных депутатов решения о признании ее преступной. В президентской администрации отмалчиваются. Чрезвычайно модным стало оправдание советской акции происками американцев, что полностью соответствует нынешней политике и официальной идеологии. Порой звучат сравнения той афганской и этой сирийской ситуации. По моему мнению, в практических действиях между ними мало общего. Но вместе с тем в официальных разъяснениях параллели просматриваются: и там и здесь декларируются защита национальных интересов, выполнение «интернационального долга», только в Сирии это зовется несколько иначе. Ну и наконец, борьба с экстремизмом и терроризмом. Здесь заметно своего рода дополнительное подтверждение преемственности советской державе, отказываться от которой российский правящий класс не собирается.
Несмотря на бойкот Олимпиады, в мире к вводу «ограниченного контингента» отнеслись относительно спокойно (существует мнение, что США против ввода советских войск в Афганистан особо не возражали. Американцев больше волновала иранская исламская революция, и они полагали, что советское военное присутствие станет сдерживающим фактором на пути ее распространения). Конечно, многие страны – от США до Китая – оказывали муджахедам военно-техническую помощь, однако преувеличивать ее значение не надо: не внешняя поддержка сопротивления определяла характер и итоги боевых действий. На разных этапах войны весы колебались то в одну, то в другую сторону. Заметим, что даже в 1986 г., когда успехи советских войск выглядели наиболее внушительно, 70% афганской территории находилось под контролем муджахедов.
Объяснение:
Вот