То ль радостью, то ль грустью обожгло,

Но защемило сердце, защемило,

Когда в степи явилось мне село

Среди весны, задумчивой и милой.

Над тишиной забытою звеня,

Дрожала розовеющая просинь,

Здесь отцвело, отпело столько вёсен!

Безрадостного я не припомню дня.

И сколько встреч здесь было и разлук –

Всё суета, всё жажда быть счастливым.

А маленькая речка Тугулук

По-прежнему течёт неторопливо.

Земля отцов – не просто так, слова,

Что говорят порой в высоком «штиле»…

Две колеи, заметные едва,

Как два крыла, меня вдруг подхватили!

Еще с полей тянуло холодком,

Туман росу просыпал ледяную,

А мне бежать хотелось босиком

В распахнутую улицу родную!

Где первая любовь моя когда-то 

Сложилась тихой песней, как могла,

Данным-давно заброшенная хата

Слепым окном глядит из-за угла;

И козырёк крылечка покосился,

И на сторону крышу повело –

Как будто в травах раненая птица

Волочит ослабевшее крыло…

Всё дорого мне здесь. Любая малость.

Всех прошлых лет сгоревшее жнивьё,

Ведь юность здесь моя недосмеялась

И, может, недоплакала своё.

В глуши таёжной и на горных гребнях,

На берегах и Камы, и Днепра

Во мне не гасла, а с годами крепла

Та песня, недопетая вчера…

И вот иду по улице пустынной,

Где ветры одичавшие одни,

Где, кажется, земля печально стынет,

Забытая ушедшими людьми.

И разве только в хате милой дело,

Что мне под знойным солнцем не тепло?

Чужой лишь не поймёт, как опустело,

И прежде невеликое село.

И прежде жизнь текла – всё больше будни,

Но все свой воз тянули, коль впряглись,

И жили здесь людей не хуже люди,

И радовались жизни, как могли.

Неужто же однажды ночью вьюжной

В окне не вспыхнет ни в едином свет?

Неужто было прошлое ненужным?

Выходит, что и будущего нет?..

Нет, не по мне конец такой печальный!

Я заклинаю, боли не тая:

Пожалуйста, прошу, ты не кончайся,

О сказка родниковая моя!

О нет, не вызывающе красива,

ну, а взгляни – и глаз не оторвёшь,

моя голубоглазая Россия

с причёской цветом в спеющую рожь;

под грустную мелодию баяна,

ведущая берёзок хоровод,

она в весенних сумерках медвяных,

как в озере лебёдушка, плывёт.

Плывёт в вечернем платье тёмно-синем,

над бровью – шаловливый завиток…

А в ту войну ты сколько износила

солдатских гимнастёрок и сапог?

А сколько тех траншей, плацдармов было

и сколько ран – в атаке штыковой?

И сколько раз склонялась над могилой

ты матерью, и дочкой, и вдовой?..

Покуда жив, могу дышать покуда,

покуда кровь во мне хоть чуть тепла,

я ни на миг всё это не забуду,

что ты, моя земля, перенесла!

И вот смотрю: прекрасней сказки рая

ты предо мною в дымке голубой,–

пусть там их, за границей, удивляет

и русский гнев, и русская любовь…

Живи, голубоглазая Россия! –

Бессмертна красота твоя и стать.

Мы – русские. Мы – в общем-то, простые.

Но нас врагу вовек не разгадать.