помогите ответить на вопрос ИЗ ФРАГМЕНТА герой нашего времени по главе тамань. КАКИЕ ХУДОЖЕСТВЕНЫЕ СРЕДСТВА ИСПОЛЬЗУЕТ АВТОР ДЛЯ ОПИСАНИЯ ДЕВУШКИ? С КАКОЙ ЦЕЛЬЮ? Решительно, я никогда подобной женщины не видывал. Она была далеко не красавица, но я имею свои предубеждения также и насчет красоты. В ней было много пароды... порода в женщинах, как и в лошадях, великое дело; это открытие принадлежит юной Франции. Она, то есть порода, а не юная Франция, большею частью изобличается в поступи, в руках и ногах; особенно нос очень много значит. Правильный нос в России реже маленькой ножки. Моей певунье казалось не более восемнадцати лет. Необыкновенная гибкость ее стана, особенное, ей только свойственное наклонение головы, длинные русые волосы, какой-то золотистый отлив ее слегка загорелой кожи на шее и плечах и особенно правильный нос — все это было для меня обворожительно. Хотя в ее косвенных взглядах я читал что-то дикое и подозрительное, хотя в ее улыбке было что-то неопределенное, но такова сила предубеждений — правильный нос свел меня с ума; я вообразил, что нашел Гётеву Миньону, это причудливое создание его немецкого воображения, — и точно, между ими было много сходства: те же быстрые переходы от величайшего беспокойства к полной неподвижности, те же загадочные речи, те же прыжки, странные песни...
Под вечер, остановив ее в дверях, я завел с нею следующий разговор:
"Скажи-ка мне, красавица, — спросил я, — что ты делала сегодня на кровле?" — "А смотрела, откуда ветер дует" — "Зачем тебе?" — "Откуда ветер, оттуда и счастье" — "Что же? разве ты песнею зазывала счастье?" — "Где "поется, там и счастливится". — "А как неравно напоешь себе горе?" — "Ну что ж? где не будет лучше, там будет хуже, а от худа до добра опять недалеко". — "Кто ж тебя выучил эту песню?" — "Никто не выучил; вздумается — запою; кому услыхать, тот услышит; а кому не должно слышать, тот не поймет". — "А как тебя зовут, моя певунья?" — "Кто крестил, тот знает". — "А кто крестил?" — "Почему я знаю". — "Экая скрытная! а вот я кое-что про тебя узнал". (Она не изменилась в лице, не пошевельнула губами, как будто не об ней дело.) "Я узнал, что ты вчера ночью ходила на берег". И тут я очень важно пересказал ей все, что видел, думая смутить ее — нимало! Она захохотала во все горло. "Много видели, да мало знаете, а что знаете, так держите под замочком". — "А если б я, например, вздумал донести коменданту?" — и тут я сделал очень серьезную, даже строгую мину. Она вдруг прыгнула, запела и скрылась, как птичка, выпугнутая из кустарника. Последние слова мои были вовсе не у места; я тогда не подозревал их важности, но впоследствии имел случай в них раскаяться.