Из истории известно, что:

Крестьяне в основном жили за пределами центров городов. Они отстраненно относятся к государству и стремятся к тому, чтобы между ними и государством соблюдался бы некоторый договор и поддерживался бы баланс интересов.

Крестьяне готовы нести большое количество повинностей и предоставлять государству и обществу свои ресурсы, но при условии, что отношения с государством и обществом будут подчиняться определенным правилам, пусть и неэквивалентным, ведь город и государство почти всегда и везде больше берут у крестьян, чем отдают им взамен, но все же взаимоприемлемого обмена. Если государство будет поддерживать общественный порядок, в котором у крестьян должно быть пусть и скромное, но свое гарантированное место, то за это крестьянство готово платить налоги, поставлять рекрутов в армию, смиряться с положением наименее образованного и обеспеченного слоя общества.

Также у крестьян есть своя, особенная культура, прежде всего её нужно изучить и, основываясь на их знаниях, можно создать условия для органичного и гуманного развития сельского хозяйства, распространять в крестьянской среде нужно и знание общественной агрономии, других наук и развивать сельскохозяйственную кооперацию.

И что же произойдет? У крестьян возрастёт производительность труда, уж что и говорить, нужно дать развиваться разным слоям крестьянства, а на основе роста крестьянской экономики и будет происходить дальнейшая индустриализация. Вот ещё пример: в конце 1920-х начинают насильственно создавать коллективные предприятия. Это был жестокий, кровавый путь, но большевики были уверены, что цель оправдывает средства: в 1929–1930 годы колхозы дают государству больше хлеба, чем нэповское крестьянство, да и если вспомнить, то Россия в ХХ веке Россия являлась крупнейшим экспортером зерна и сельхозпродукции. И, тем более, несмотря на то, что сталинские колхозы были слабо механизированы, крестьяне-колхозники готовы трудится задаром, используя традиционный крестьянский инвентарь на полях нового коллективного помещика.