Варенька, подите сюда, — услышали мы громкий голос хозяйки в брильянтовой фероньерке и с елисаветинскими плечами.

Да, вот это вы, нынешняя молодежь. Вы, кроме тела, ничего не видите.

Уговорите, ma chère, отца пройтись с вами.

Ну, пожалуйста, Петр Владиславич, — обратилась хозяйка к полковнику.

— О, Господи, — проговорил подле меня кузнец.

Что ж, вы думаете, что я тогда решил, что то, что я видел, было — дурное дело? Ничуть.

— Варенька, подите сюда, — услышали мы громкий голос хозяйки в брильянтовой фероньерке и с елисаветинскими плечами.

- Ну, пожалуйста, Петр Владиславич, — обратилась хозяйка к полковнику.

— Смотрите, папа просят танцевать, — сказала она мне, указывая на высокую статную фигуру ее отца, полковника с серебряными эполетами, стоявшего в дверях с хозяйкой и другими дамами.

Он не говорил, а всхлипывал: «Братцы, помилосердуйте. Братцы, помилосердуйте».

— Уговорите, ma chère (дорогая), отца пройтись с вами.