Данная строфа полностью построена на олицетворении. Казалось бы, не указано ни одно одушевленное лицо, но мы видим, что происходит некое движение, некое действие. Именно слова сами смолкаются на устах, дабы не мешать происходящему, они не хотят вылетать из уст говорящих. Где-то мелькает смычок, и где-то, непонятно от чего, рыдает скрипка. Возможно, при мимолетном видении смычка… И в ней и в нем есть сердце, в которых возникает ошибка. И даже она олицетворена. Ошибка называется безумной, но одновременно и светлой.

Все время и все пространство предоставлено только им, двум любящим: смычку и скрипке. Это два создания, которые неразрывно связанны друг с другом:

И взоры жадные слились В мечте, которой нет названья, 
И нитью зыбкою сплелись, 
Томясь, и не страшась признанья.

Повторяющийся трижды союз и (полисиндетон), замедляя речь вынужденными паузами, подчёркивает роль каждого происходящего явления, создавая единство перечисления и усиливая выразительность речи. И вот опять, кто-то берет и сливает воедино смычка и скрипку, кто-то взял и в один миг исполнил мечту обоих, которая не имеет даже названья! А эта мечта называется любовью. Они не обращают внимание ни на что, не страшатся признаний:

Среди толпы, среди огней 
Любовь росла и возрастала, 
И скрипка, точно слившись с ней, 
Дрожала, пела, и рыдала.

Не обращая внимания на окружающих, любовь скрипки усиливается. На это указывают однокоренные слова, употребленные во второй строчке («росла» и «возрастала»). Скрипка сливается со смычком и с ней происходит что-то невероятное. Череда глаголов прошедшего времени («дрожала, пела и рыдала») наталкивает на мысль, что скрипку переполнили чувства, она не знает что и делать: то ли ей петь, то ли рыдать. Употребленный асиндетон, в том числе и поставленная запятая перед союзом и, где ее и быть не должно, согласно правилам пунктуации, соединяющий однородные члены простого предложения (пела, и рыдала), усиливает динамику происходящего процесса.

Таким образом, мы видим, что в данном стихотворении образ скрипки олицетворяется с образом любви. Похожее отражение образа скрипки мы находим у И.Ф. Анненского.