Ситуация 3
Я работаю начальником транспортно-строительного участка. По роду деятельности мне приходится встречаться с представителями различных инспектирующих органов: транспортной инспекции, ГИБДД, пожарной инспекции и тому подобное. Люди, работающие в этих организациях, имеют право принимать решения на свое усмотрение, скорее всего поэтому у них обостренное чувство собственной значимости.
Одну из таких встреч с инспектором гостехнадзора за тракторной техникой я и хочу описать.
К техническому осмотру готовились, как следует, учтены были все требования кроме тех, которые должны быть согласованы моим руководством с инспектором. Инспектор предъявил требования, которые руководство считало излишними. Согласованием занимался инженер-механик, он в течение последнего месяца вел с инспектором переговоры, но полной договоренности достичь не удалось, некоторые требования инспектора не были выполнены.
Представление техники к осмотру входило в мои обязанности. Я давно убедился, что спорить с инспекторами – бесполезное занятие, поэтому соглашался с ним, спрашивал совета, записывал замечания, затем отвез его в инспекцию. По дороге я узнал, что он работает последнюю неделю, а потом уходит в отпуск.
Технический осмотр мы не прошли, так как не все требования инспектора были выполнены на момент осмотра. На работе с меня, конечно, спросили как следует, хотя объективно: был ли я виноват? Но тем не менее у меня появилась проблема. Номера сняты, а техника без номеров не сможет выезжать, это чревато еще большими наказаниями. Времени, которое оставалось до отпуска инспектора, явно не достаточно для выполнения предписания. Давили на меня со всех сторон. Нужно было действовать.
На следующий день, проверив, как идут дела по устранению замечаний, я поехал к инспектору. Нашел я его с трудом, так как эта служба новая и его постоянно переселяют из одного кабинета в другой. Я высказал свои сожаления по этому поводу. Владимир Алексеевич, так звали инспектора, расчувствовался, стал говорить, что это не единственная его проблема. Слушал и сочувствовал ему я около получаса. Затем рассказал, как идут дела по устранению замечаний, сказал, что он абсолютно прав, указав на то-то и то-то, что мы уже привыкли, а он «свежим» взглядом сразу заметил недостатки. Я высказал сожаление о том, что до его отпуска устранить все замечания мы не успеем, нужно еще 3-4 дня. Через день я хотел бы с ним встретиться, к этому времени один трактор будет готов. После этого он, подумав, оформил все документы. Это был довольно неожиданный, но приятный для меня поворот.
Вопрос для размышления:
1. Какие правила обращения с людьми использовал начальник транспортно-строительного участка в общении с инспектором? Какие базовые потребности общения были удовлетворены у инспектора?
Я работаю начальником транспортно-строительного участка. По роду деятельности мне приходится встречаться с представителями различных инспектирующих органов: транспортной инспекции, ГИБДД, пожарной инспекции и тому подобное. Люди, работающие в этих организациях, имеют право принимать решения на свое усмотрение, скорее всего поэтому у них обостренное чувство собственной значимости.
Одну из таких встреч с инспектором гостехнадзора за тракторной техникой я и хочу описать.
К техническому осмотру готовились, как следует, учтены были все требования кроме тех, которые должны быть согласованы моим руководством с инспектором. Инспектор предъявил требования, которые руководство считало излишними. Согласованием занимался инженер-механик, он в течение последнего месяца вел с инспектором переговоры, но полной договоренности достичь не удалось, некоторые требования инспектора не были выполнены.
Представление техники к осмотру входило в мои обязанности. Я давно убедился, что спорить с инспекторами – бесполезное занятие, поэтому соглашался с ним, спрашивал совета, записывал замечания, затем отвез его в инспекцию. По дороге я узнал, что он работает последнюю неделю, а потом уходит в отпуск.
Технический осмотр мы не прошли, так как не все требования инспектора были выполнены на момент осмотра. На работе с меня, конечно, спросили как следует, хотя объективно: был ли я виноват? Но тем не менее у меня появилась проблема. Номера сняты, а техника без номеров не сможет выезжать, это чревато еще большими наказаниями. Времени, которое оставалось до отпуска инспектора, явно не достаточно для выполнения предписания. Давили на меня со всех сторон. Нужно было действовать.
На следующий день, проверив, как идут дела по устранению замечаний, я поехал к инспектору. Нашел я его с трудом, так как эта служба новая и его постоянно переселяют из одного кабинета в другой. Я высказал свои сожаления по этому поводу. Владимир Алексеевич, так звали инспектора, расчувствовался, стал говорить, что это не единственная его проблема. Слушал и сочувствовал ему я около получаса. Затем рассказал, как идут дела по устранению замечаний, сказал, что он абсолютно прав, указав на то-то и то-то, что мы уже привыкли, а он «свежим» взглядом сразу заметил недостатки. Я высказал сожаление о том, что до его отпуска устранить все замечания мы не успеем, нужно еще 3-4 дня. Через день я хотел бы с ним встретиться, к этому времени один трактор будет готов. После этого он, подумав, оформил все документы. Это был довольно неожиданный, но приятный для меня поворот.
Вопрос для размышления:
1. Какие правила обращения с людьми использовал начальник транспортно-строительного участка в общении с инспектором? Какие базовые потребности общения были удовлетворены у инспектора?
Answers & Comments