Сократите текст до 70-85 слов ,чтобы не потерять основную мысль Когда люди уходят, после них остаются вещи. Вещи безмолвно свидетельствуют о самой древней истине — о том, что они долговечнее людей. Неодушевлённых предметов нет. Есть неодушевлённые люди. Без вещей Пушкина, без природы пушкинских мест трудно понять до конца его жизнь, творчество, это хорошо знали ещё современники поэта, и лучше всех Александр Иванович Тургенев, писавший о доме Пушкина, о соснах, сирени, гульбище и многом другом в Михайловском.
Сегодня вещи Пушкина — в заповедниках и музеях. Здесь они живут особой, таинственной жизнью, и хранители читают скрытые их письмена. Передо мной в Михайловском прошли сотни тысяч людей разных возрастов, знаний и стремлений. И все они хотели увидеть то, что окружало поэта. И вот я говорю им: «У этого окна любил сидеть Пушкин». Тут они начинают смотреть на обыкновенное окошко и вдруг видят, что оно необыкновенное, что никто из них такого окна раньше не видел, не видел около окна этого зелёного куста. Они понимают, что другого такого куста нет на всём свете, что над кустом небо, какое было при Пушкине, и облако, и отражённый стеклом силуэт пролетающей птицы, которую, может быть, видел и он. 95-97
Ещё много-много лет после того, как совсем обветшали окна, и двери, и порог пушкинского дома, — пышная сирень каждую весну раскрывала для людей свои душистые цветы. Когда-то её сажали и холили чьи-то заботливые руки, и сирень заглядывала в комнату Пушкина. А потом всё кануло в Лету.
И вот теперь выровнялись и порог, и ступени, и окна пушкинского дома, и мы вновь посадили сирень, и, как прежде, дарит она мечтательному путнику свои цветы.
В каждом листке кустика есть свои письмена. Пушкин умел их читать. Чтобы понять деревенского Пушкина, нужно, чтобы всякий приходящий в Михайловское попробовал разобрать эти письмена.
Когда Пушкина спрашивали про его кабинет, он отвечал: «Деревня — вот мой кабинет».
Деревня — это природа. Деревья, травы, кусты, птицы и звери. Пушкин любил эту землю. Он ходил по лесу без сюртука, в рубашке, часто на босу ногу, в ветер, и в дождь, и в прохладу... Он видел, что в природе всё безгранично и почти ничего не меняется. Она — вечность. Это только мы меняемся, люди.
Весною, когда в Михайловском начинается всё заново и люди выходят на волю, они видят и слышат только воду. Так было при Пушкине, так и сейчас. Вода идёт отовсюду, она заливает заветные луга, рождает огромное море и топит в нём ручьи и реки, старицу реки и её новь, — и вода эта стоит от одной горы до другой.
Природа Михайловского имеет своих стражей. О них Пушкин писал в стихотворении «Домовому». И самый верный страж этого места — вода.
Каждый день деревья, кусты, луга и поляны Михайловского проявляют свой характер по-новому. Каждое утро хранитель этой великолепной галереи заменяет одну из старых картин какой-нибудь новой и как бы говорит нам: «Всё это видел Пушкин. Посмотрите и вы. Станете лучше».
Сегодня вещи Пушкина — в заповедниках и музеях. Здесь они живут особой, таинственной жизнью, и хранители читают скрытые их письмена. Передо мной в Михайловском прошли сотни тысяч людей разных возрастов, знаний и стремлений. И все они хотели увидеть то, что окружало поэта. И вот я говорю им: «У этого окна любил сидеть Пушкин». Тут они начинают смотреть на обыкновенное окошко и вдруг видят, что оно необыкновенное, что никто из них такого окна раньше не видел, не видел около окна этого зелёного куста. Они понимают, что другого такого куста нет на всём свете, что над кустом небо, какое было при Пушкине, и облако, и отражённый стеклом силуэт пролетающей птицы, которую, может быть, видел и он. 95-97
Ещё много-много лет после того, как совсем обветшали окна, и двери, и порог пушкинского дома, — пышная сирень каждую весну раскрывала для людей свои душистые цветы. Когда-то её сажали и холили чьи-то заботливые руки, и сирень заглядывала в комнату Пушкина. А потом всё кануло в Лету.
И вот теперь выровнялись и порог, и ступени, и окна пушкинского дома, и мы вновь посадили сирень, и, как прежде, дарит она мечтательному путнику свои цветы.
В каждом листке кустика есть свои письмена. Пушкин умел их читать. Чтобы понять деревенского Пушкина, нужно, чтобы всякий приходящий в Михайловское попробовал разобрать эти письмена.
Когда Пушкина спрашивали про его кабинет, он отвечал: «Деревня — вот мой кабинет».
Деревня — это природа. Деревья, травы, кусты, птицы и звери. Пушкин любил эту землю. Он ходил по лесу без сюртука, в рубашке, часто на босу ногу, в ветер, и в дождь, и в прохладу... Он видел, что в природе всё безгранично и почти ничего не меняется. Она — вечность. Это только мы меняемся, люди.
Весною, когда в Михайловском начинается всё заново и люди выходят на волю, они видят и слышат только воду. Так было при Пушкине, так и сейчас. Вода идёт отовсюду, она заливает заветные луга, рождает огромное море и топит в нём ручьи и реки, старицу реки и её новь, — и вода эта стоит от одной горы до другой.
Природа Михайловского имеет своих стражей. О них Пушкин писал в стихотворении «Домовому». И самый верный страж этого места — вода.
Каждый день деревья, кусты, луга и поляны Михайловского проявляют свой характер по-новому. Каждое утро хранитель этой великолепной галереи заменяет одну из старых картин какой-нибудь новой и как бы говорит нам: «Всё это видел Пушкин. Посмотрите и вы. Станете лучше».
Answers & Comments