Когда Мери подняла стакан Грушницкому.
"Легче птички она к нему подскочила, нагнулась, подняла стакан и подала ему с телодвижением, исполненым невыразимой прелести." Грушницкий, покоренный Мери, сравнил ее с ангелом, но Печорин отверг это сравнение. "Я лгал. Мне хотелось его побесить. У меня врожденная страсть протеворечить; целая моя жизнь была только цепь грустных и неудачных противоречий сердцу или рассудку"

"Однако мне всегда было странно; я никогда не делался рабом любимой женщины, напротив, я всегдад приобретал над их волей и сердцем непобедимую власт, вовсе об этом не стараясь"  "А ведь есть необъятное наслаждение в обладании молодой, едва распустившейся души! Она как цветок, которого лучший аромат испаряется навстречу первому лучу солнца; его надо сорвать и в эту минуту и, подышав им досыта, бросить на дороге; авось кто-нибудь поднимет!" и мой самый любимый "Да, такова была моя участь с самого детства! Все читали на моем лице признаки дурных свойств, которых не было; но их предполагали- и они родились. Я был скромен- меня обвиняли в лукавстве: я стал скрытен. Я глубоко чуствовал добро и зло; никто меня не ласкал, все оскорбляли: я стал злопамятен; я был угрюм,- другие дети веселы и болтливы; я чувствовал себя выше их, - меня ставили ниже. Я сделался завистлив. Я был готов любить весь мир, - меня никто не понял; и я выучился ненавидеть" "Мало ли людей, начиная жизнь, думают кончить ее, как Александр Великий или лорд Байрон, а между тем целый век остаются титулярными советниками" "Женщины должны бы желать, чтоб все мужчины их так же хорошо знали, как я, потому что я люблю их во сто раз больше с тех пор, как их не боюсь и постиг их мелкие слабости""Я иногда себя презираю..." "Что ж? умереть так умереть!" "Мне, однако, приятно, что я могу плакать!" " И теперь, здесь, в этой скучной крепости, я часто пробегая мыслию прошедшее, спрашиваю себя: отчего я не хотел ступить на этот путь, открытый мне судьбою, где меня ожидали тихие радости и спокойствие душевное?"