В палате было почти светло из-за горевшего за окном фонаря. Свет был какой-то синий и неживой, и  если бы не луна, которую можно было увидеть, сильно наклонившись с кровати вправо, было бы совсем жутко.  Лунный свет разбавлял мертвенное сияние конусом, падавшее с высокого шеста, делал его таинственнее и мягче. Но когда я свешивался вправо, две железных ножки на секунду повисали в воздухе и в следующий момент громко ударялись в пол, и звук выходил мрачный, странным образом дополняющий синюю полосу света между двумя короткими рядами кроватей.