только о войне Автограф на рехстаге 
Город выл, колыхался от шквального вихря и гула, — 
За его злодеяния вот и расплата пришла! 
Глухо сыпались стены домов, этажи оседали, 
И железные крыши срывались, летя в небеса. 

Вдоль прострелянных улиц, как свечи горели деревья, 
В городское метро устремилась рекою вода. 
Бомбовые налеты вздымали военную вьюгу 
И ракеты, и танки глушили становье врага! 

А на озере Лебедь в саду, на окраине града, 
Затихает берлинского штурма большая страда. 
Очумелые женщины, в омут швырнув своих киндер, 
Собираются сами разделаться с жизнью своей. 

Среди рыб перевёрнутых, тины озерной и грязи 
Их за космы таскали Дикун и ефрейтор Цветков. 
Поблизу старшина Мусиенко сидел на лафете орудья, 
Ясеневую трубку свою старина преспокойно курил. 

И когда обалделые фрау из смертного вышли экстаза — 
С криком раненых птиц заслоняли руками детей, 
Целовали солдат, подаривших им небо и солнце… — 
Старшина отвернулся и под ноги плюнул презренно. 

У него в Таганроге отца расстреляли фашисты 
И сестру, изнасиловав, в рабство угнали из дома. 
Над Берлином затмение черного дыма и гари 
На помятый рейхстаг, на озёрную рябь оседает. 

Выпил пива баварского всласть старшина Мусиенко, 
На позорной стене исторический вывел автограф: 
«Нет лучшего блага,