Несмотря на внешние признаки подражания,  в  нашей  поэзии  есть  очень

много своего. Самородный ключ ее уже бил в груди народа тогда, как самое имя

еще не было ни на чьих устах.  Струи  его  пробиваются  в  наших  песнях,  в

которых мало привязанности к жизни и ее предметам, но много привязанности  к

какому-то безграничному разгулу, к стремлению как бы унестись куда-то вместе

с звуками. Струи  его  пробиваются  в  пословицах  наших,  в  которых  видна

необыкновенная полнота народного ума, умевшего сделать  все  своим  орудием:

иронию,  насмешку,  наглядность,  меткость  живописного  соображенья,  чтобы

составить животрепещущее слово, которое пронимает насквозь природу  русского

человека, задирая за все ее живое.