Помогите найти проблему этого текста и позицию автора.

   Помнится,уезжая, я обещал вам писать письма, и, помнится, вы немало удивились этому.Что  за причуда: в двадцатом веке – письма! Как будто нет телефона и телеграфа. Как будто нельзя за пять минут соединиться, и поговорить, и  узнать все новости, и рассказать, что нового у тебя.
   Были,  были, конечно, и «Письма из Парижа», и
«Письма из Италии», и «Письма издалека», и «Письма русского путешественника».
Только представьте себе: человек приехал из России в Париж и написал два тома
писем! Тогда как во время современного перелёта из Москвы в Париж пассажир
только успевает сочинить телеграмму о благополучном отлёте и благополучном
приземлении. Два слова вместо двух томов – вот ритм, вот темп , вот, если
хотите, стиль двадцатого века.
   Видно, уж прошло то время, когда в письмах содержались целые трактаты...Устоишь
ли от соблазна, сев за неудобный гостиничный столик, не коситься глазом на телефон, не потянуться к нему рукой, не набрать нужный номер? Поговорив по телефону, отведя душу, смешно садиться за письма. 
   Кстати, о гостиничных столиках. Не приходилось ли вам замечать, что в старых гостиницах... едва ли не главным предметом в номере являлся письменный стол? 
Даже и зеленое сукно, даже и чернильный прибор на столе. Так и видишь, что человек оглядится с дороги, разложит вещи, умоется, сядет к столу, чтобы написать письмо либо записать для себя кое-какие мыслишки. Устроители гостиниц исходили из того, что каждому постояльцу нужно посидеть за письменным столом, что ему свойственно за ним сидеть и что без хорошего письменного стола
человеку обойтись трудно.
   Со временем и сами письменные столы становились все меньше и неприметнее, они превратились (вот именно!) в столики, они отмирают, как у животного вида атрофируется какой-нибудь орган, в котором животное перестало нуждаться.
   Да и выберешь ли в современном городе время, чтобы сесть в 
раздумчивости и некоторое время никуда не спешить, не суетиться душой и 
посидеть не на краешке стула, а спокойно, основательно, отключившись от 
всеобщей, все более завихряющейся, все более убыстряющейся суеты.