Сухой березовый сук ветром на землю сбросило. Ударился сук, разломился.
Мелкие веточки в траве потерялись, большие гнилушки раскатились кто куда.
Льет дождик, водой гнилушки заливает. Солнышко светит, высушивает гнилушки.
Жуки-древоеды мягкую сердцевину грызут. Сыплются из гнилушек опилки. Мелкие-мелкие земляные муравьи поселились в гнилушках. Все нутро источили, одну древесную пыль оставили.
Однажды вышел я на поляну, гляжу — что-то в траве белеется. Поднял.
В руках у меня — легкая трубочка из березовой коры. Это все, что от гнилушки осталось.
Пристроил я к трубке донышко, получился у меня березовый кувшинчик. Теперь в нем лесные цветы стоят. Заходят ко мне гости, спрашивают: «Кто сделал такой красивый кувшинчик?»
«Я сам, — отвечаю, — сделал. Да еще мне земляные муравьи помогали, да еще жуки-древоеды, да еще дождик, ветер и солнышко».
Answers & Comments
Сухой березовый сук ветром на землю сбросило. Ударился сук, разломился.
Мелкие веточки в траве потерялись, большие гнилушки раскатились кто куда.
Льет дождик, водой гнилушки заливает. Солнышко светит, высушивает гнилушки.
Жуки-древоеды мягкую сердцевину грызут. Сыплются из гнилушек опилки. Мелкие-мелкие земляные муравьи поселились в гнилушках. Все нутро источили, одну древесную пыль оставили.
Однажды вышел я на поляну, гляжу — что-то в траве белеется. Поднял.
В руках у меня — легкая трубочка из березовой коры. Это все, что от гнилушки осталось.
Пристроил я к трубке донышко, получился у меня березовый кувшинчик. Теперь в нем лесные цветы стоят. Заходят ко мне гости, спрашивают: «Кто сделал такой красивый кувшинчик?»
«Я сам, — отвечаю, — сделал. Да еще мне земляные муравьи помогали, да еще жуки-древоеды, да еще дождик, ветер и солнышко».